Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Людовик IX остался в Сирии еще на четыре года, но его братья и настрадавшаяся королева с детьми вернулись во Францию. В этом списке опять не нашлось места Жанне.
Младший брат короля Людовика, Карл Анжуйский, убеждал невестку защищать свои права. Этот мрачный меркантильный человек действовал небескорыстно. Он не зря улещал Жанну: женатый на наследнице графства Прованского, он надеялся по завещанию графини Тулузской получить еще и маркизат Прованский, а может быть, и более обширные владения.
Не подлежит сомнению, что Маргарита смертельно ненавидела Карла Анжуйского. Известно, что Жанна завещала ему значительную часть своих владений. Но эти факты никак не комментируются и не связываются между собой.
Остается предположить, что любые сведения о Жанне намеренно убирались из всех хроник и воспоминаний.
По возвращении на родину Альфонс после кончины королевы Бланки осуществлял регентскую власть вместе с братом Карлом Анжуйским. Затем с огромным рвением принялся за управление новыми владениями, доставшимися ему через жену. «Не чуждый гордости и ограниченного честолюбия, он любил самовластие».
Супруг Жанны, как почти все дети Людовика VIII, имел слабое здоровье. После торжественного въезда в Тулузу в октябре 1250 г. граф редко посещал свои южные владения и правил издалека. Его политика сводилась к целенаправленному выжиманию доходов из подданных. «Альфонс был государем алчным, старавшимся извлечь наибольшую возможную выгоду из своих земель». Что касается графини, то, хотя о ней почти ничего не известно, нельзя исключить, что она охотно отправлялась в свои наследственные домены, где ее принимали с почетом и любовью. Там она ощущала себя государыней, кем и являлась по праву рождения.
Во время представления Альфонса в качестве правителя тулузского графства перед обоими супругами явился виконт де Ломань и признал себя их вассалом за земли своего виконтства и все территории, зависимые от Ажене. За это ему было возвращено виконтство Овиллар и другие ранее конфискованные владения.
Ломани происходили от древних герцогов Гаскони. Они состояли в родстве со знатнейшими фамилиями Юга и с графами Тулузскими и являлись родоначальниками второго дома могущественных графов Арманьяков.
Альфонс приучал новых подданных к мысли, что он их господин по праву завоевания и по праву наследования. Может быть, болезнь мешала проявиться его деспотизму во всей полноте и жестокости, но южанам и этого было довольно.
Кроме того, он беспокоился о духовном климате на приобретенных им землях и в силу этого всемерно поддерживал инквизицию. Ее успешные действия привели к почти полному истреблению еретиков, но воинствующая религиозность Альфонса требовала подвигов во имя веры. Он нашел ей применение в борьбе с засилием евреев.
Несмотря на давление папы и церкви, тулузские графы в течение целого столетия оказывали могущественное покровительство евреям. Крестовый поход против альбигойцев отчасти вызван был тем обстоятельством, что Раймунд VI и его вассалы назначали евреев на некоторые публичные должности. За это, в числе других проступков, тулузскому графу и двенадцати главным его вассалам пришлось на совете в Сен-Жиле (1209) покаяться и поклясться, что в будущем они не станут назначать представителей избранного народа ни на публичные, ни на частные должности. Положение евреев ухудшилось, когда в 1229 г. Раймунд VII принужден был уступить Бланке Кастильской часть своих владений. Но еще более печальным стало их положение, когда после смерти Раймунда его наследство перешло к Альфонсу Пуатье.
Политика, которой держался по отношению к евреям Альфонс, напоминала политику его брата с той, впрочем, лишь разницей, что Людовик Святой стремился уничтожить в своем государстве ростовщичество, тогда как Альфонс желал лишь обогатиться. В качестве графа Пуату он даровал жителям JIa-Рошели привилегию, освобождавшую их от обязанности давать приют евреям. Он готов был также изгнать евреев из Пуатье и других городов при условии, что эти города возместят ему убытки, понесенные вследствие ухода евреев. Но те, очевидно, предлагали большие суммы за право остаться. Альфонс велел евреям носить отличительный знак, однако за плату он освобождал их от этой обязанности. Когда в 1268 г. ему понадобились деньги, он распорядился арестовать всех евреев в его владениях и подверг секвестру их имущество. Альфонс имел в виду повторить эту процедуру и на землях баронов, но последние воспротивились, так как сами получили от евреев много золота за право жить на их территории. Альфонсу пришлось уступить. Сенешалю было приказано обещать евреям свободу за определенный выкуп и велеть им послать к графу двух из наиболее богатых узников для ведения непосредственных переговоров. В конце концов, евреи были выпущены на свободу, дав обещание уплатить крупные суммы. Результат этого грабежа не оправдал, однако, надежд графа, так как значительная часть денег, отнятых у евреев, попала в карманы его агентов.
Альфонс выделил большую сумму старинному бенедиктинскому аббатству Сен-Савен-сюр-Гартамп[38], известному своими фресками, на расширение и строительство новых зданий. Такие пожертвования обычно делали бездетные супруги, моля Господа о ниспослании им потомства. Детей у супругов, как уже отмечалось, не было, вероятно, по причине хилости Альфонса, которого после возвращения из Святой земли разбил паралич. В Париже истово желали, чтобы его брак остался бездетным. Это было более чем вероятно, и на эту вероятность возлагались большие государственные надежды.
Болезненный, мнительный, трудолюбивый и угрюмый, Альфонс был столь же религиозен, как его брат, но «в нем не было величавой кротости духа, идеальных стремлений и готовности к самопожертвованию Людовика Святош». Полный надменности и ограниченного честолюбия, он усвоил в решениях формулу самодержавного государя: «Так угодно господину графу». Вырисовывается не слишком привлекательный портрет ханжеватого брюзги, обиженного на весь свет и занятого только своими болячками и стяжательством. Учитывая, что Бланка Кастильская не ревновала Альфонса к его жене, он испытывал к Жанне весьма умеренную привязанность.
Как ни давили на Раймунда VII в Мо, он подписал завещание в пользу дочери Жанны, и никак иначе. Граф никогда не обязывался завещать свой удел французской короне. Это вызвало досаду королевы Бланки, но она нашла выход. По смерти графа Тулузе велено было присягать не «графине Жанне, ее супругу и их детям», а, наоборот, «графу Альфонсу, его жене Жанне и их детям». Как полагают почти все историки того времени, французское правительство, по сути, совершило политический подлог.
Бланку Кастильскую недаром называли «злым гением провансальской национальности». Она изменила порядок слов в завещании Раймунда: приказала поместить имя и титул сына раньше имени Жанны. Такой поворот дел королевские юристы объясняли тем, что «граф Раймунд ошибся». Графство согласно завещанию оставалось достоянием Жанны, ее приданым. В силу законов, действующих в стране, она мота передать его после смерти мужа детям и за неимением детей — кому угодно; могла, овдовев, вступить в новый брак.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
