После того как Вильгельм отдал приказ своей армии прекратить набеги и разрушения, время от времени случались грабежи и хищения, в чем вряд ли можно обвинять короля. Реально он был королем лишь незначительной части Англии. Нельзя было распускать армию: она должна была находиться в одном месте для возможной защиты от врагов. Однако наличие такой ненасытной орды, нуждавшейся в пище и жилье, где каждый выказывал бы недовольство, не получив личной выгоды от богатой страны, которую помог завоевать, не могло не приводить к опустошению. И все же существует одно обстоятельство — герцог намеревался быть хозяином новых территорий и мог использовать англичан, чтобы держать своих нормандских последователей под контролем.
Одновременно он был весьма снисходителен к соотечественникам в их стремлении к власти и расширению владений за счет англичан. Есть трогательные картины, изображающие, как король передвигался по стране в ранний период правления. Вдовы танов и простолюдинов выходили с маленькими детьми, взывая к милосердию и умоляя возвратить хотя бы часть своего состояния, чтобы избежать нищеты. Несчастные женщины! Им выпала тяжкая доля: больше всех страдают от перемен и потерь именно женщины разрушенной войной страны, а не герои, погибшие или уцелевшие в бою и рассказывающие истории о сражении, победители или побежденные. Мужчины терпели беды более или менее справедливо — им воздавалось должное за их участие в борьбе. Им открывались великие истины, когда они держали в руках оружие, неважно, на чьей стороне.
Нормандским баронам, которые последовали за своим вождем через Ла-Манш, были даны определенные обещания, и они были выполнены. Надо полагать, бароны были полностью удовлетворены приобретениями — покоренными землями и властью. Они становились королевскими магистрами и советниками, и год от года росло недовольство по поводу всего этого со стороны англичан, ненавидевших как нормандских лордов, так и налоги, выплаты которых требовал король. Сильными сторонами саксонской цивилизации были местное самоуправление и независимость, а слабыми — недостаток единства, централизации и единовластия. Вильгельм был достаточно мудр, чтобы преодолеть это. Вместо предоставления феодалам полного господства, при котором каждый нормандский барон чувствовал себя царьком с правом чеканки монет и безраздельной властью в своих владениях, герцог добивался феодальной зависимости и лояльности, абсолютного подчинения подданных. Однако с введением в жизнь таких законов Англия должна была походить на королевство времен Карла Простоватого или Гуго Капета, в котором феодальные лорды препятствовали его прогрессу.
В конце концов в Англии люди стали получать землю непосредственно от короля, неся перед ним ответственность. Совет старейшин продолжал существовать, но превратился в подобие королевского суда, в котором места имели официальные лица королевства и феодальные лорды. Совет постепенно становился органом, состоявшим из меньшего числа людей, но они теснее были связаны с высшими лицами королевской власти. Не следует забывать, что Завоеватель не заявлял своих прав на трон, а получил его силой оружия. Он всегда настаивал на том, что был законным преемником Эдуарда, и имя Гарольда Узурпатора было исключено из списка английских королей. Следуя этому убеждению, он старался уважать национальные обычаи страны, выставляя себя как можно более истинным англичанином. Его планы преодоления слабости и изолированности английских институтов, придания им европейских черт содействовали переменам и поставили неразвитое королевство в один ряд с ведущими европейскими державами. Даже налоги, которые неохотно выплачивались гражданами, заставляли расширять предпринимательство и интенсивно использовать ресурсы. Последующие достижения Англии берут истоки на заре ее процветания, когда руки Вильгельма убрали с полей остатки прежних урожаев и превратили земли садов в пустыню лишь затем, чтобы подготовить их к будущим урожаям.
При Вильгельме положение низших классов улучшилось. Их права и свободы расширились, и они уже могли претендовать на законную защиту от тирании хозяев. Однако высшие слои общества были разочарованы и недовольны — дух законов изменился, язык двора стал иностранным, а модифицированная феодальная власть короля способствовала тому, что все высокие должности занимали иностранцы, которые теперь могли удерживать конфискованные владения и смеяться над прежними хозяевами, обедневшими и лишенными ресурсов. Страна стала вотчиной деспота, Англия была лишь частью Нормандии, король часто отсутствовал, более занятый делами герцогства, чем королевства. Тем не менее, как уже часто случалось раньше в истории этой растущей нации, шел безусловный процесс слияния, и, хотя разгорался огонь недовольства, золото (то, что было английским, и то, что было нормандским) сплавлялось вместе, и в итоге получился драгоценный сплав.
Легче понять индивидуальность и жизненную силу нормандского народа, увидев новые черты, которые привнес его приход в Англию в английский характер. Иногда стоит вспомнить об этом. Норманн времен Завоевателя уже был хозяином мира. Сковывали английскую жизнь местные интересы и недостаток единства. Можно обнаружить почти племенные черты в завистливых устремлениях герцогов, недостатке симпатии или братства в отношениях между различными районами острова. Графы Вильгельма управляли лишь отдельными графствами, и рост их независимости был невозможен. Огромным благом для его новых владений стала тщательно продуманная система законов. Если продолжить знакомство с его правлением (твердым и жестоким, как может показаться), то оно больше похоже на твердость хирурга, чем на жестокость палача. Присутствие норманнов среди других наций казалось раздражающим, но столетия, которые пролетели с тех пор, сгладили оставленные шрамы, а стимулирующее воздействие их энергии, горячих амбиций помогло остальному миру сделать шаг вперед.
Оценивая поступки воинственных норманнов и их последствия, не стоит забывать их молящихся собратьев, которые стояли с ними плечом к плечу, также становясь хозяевами английских земель, и не покладая рук работали на новых местах. Мы должны быть благодарны им за набожность и образованность, за церкви, которые они основали, хотя и высмеиваем их жадность, чрезмерное внимание к земным заботам, скрывающиеся за монашескими одеяниями. Ланфранк стал епископом города Кентербери, и, где бы ни развевались знамена Завоевателя, где бы ни добивался он устойчивого положения, по мере того как прилив его военизированного правления то отступал, то надвигался, везде он строил церкви и монастыри. Особенно он заботился об аббатстве с высокими башнями, которое было воздвигнуто на том месте, где Вильгельм сбросил флаг Воина и водрузил знамя Трех львов Нормандии, и посвящено Великой битве.
Прежде чем пойти далее, проследим за возвращением короля домой, в свое герцогство, весной после его первой зимы в Англии. Трое англичан сопровождали его королевское величество — графы северных провинций Эдвин, Моркер и Уолтхоф. Догадываясь, что за этим скрывается нечто большее, чем просто комплимент, они не спешили начать открытую ссору, которой Вильгельм старался избежать. Не было ничего опаснее в этом неопределенном состоянии Англии, чем оставить ее с непокорными вождями, которые могли составить заговор во время отсутствия Вильгельма. Кроме того, неплохо было бы показать неотесанным островитянам великолепие нормандского двора.
