Книжки » Книги » Историческая проза » Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи - Борис Носик 📕 - Книга онлайн бесплатно
Книга Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи - Борис Носик
148
0
На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи - Борис Носик полная версия. Жанр: Книги / Историческая проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст произведения на мобильном телефоне или десктопе даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем сайте онлайн книг knizki.com.
Сомневаюсь, чтобы обида эта была когда-нибудь изжита. Тогда же, в 1919-м, убедившись, что дочь в безопасности, княгиня начинает испытывать жгучее беспокойство за судьбу оставленного мужа. В своей мемуарной «книге любви» она цитирует одно из своих тогдашних написанных под боком у дочери писем, не дошедших до мужа:
Наперекор всем законам механики, сила Вашего притяжения не только не уменьшается пропорционально квадрату расстояния, а чем дальше, и главное, чем дольше, тем все сильнее дает себя чувствовать, скоро наступит момент, когда сила эта, преодолев и сопротивление инерции, и цепкость родительской любви, и голос благоразумия, понесет меня сквозь все препятствия по прямой линии в Петроград.
Момент этот пришел очень скоро. Княгиня ринулась на восток, и уже в Стокгольме узнала, что муж ее арестован – взят в заложники до конца Гражданской войны. Разговоры с русскими за границей наводят на мысль, что светлейшего князя может ждать худшее:
Случайно в холле гостиницы встречаю Лилю Демидову, которую знаю с детства. Сейчас Лили находится в том же состоянии тревоги, что и я: боится не за мужа (она не была замужем), а за сестру Веру, оставшуюся в России. Лили мучают самые мрачные предчувствия: от Веры уже несколько времени нет вестей.
Софья Васильевна, сама смертельно встревоженная, пытается успокоить подругу…
Все это было ни к чему: каким-то непостижимым образом она знала… Действительно, предчувствие не обмануло. Несколько месяцев спустя пришло известие о том, что за отказ выдать местонахождение мужа Веру расстреляли. Сначала, будто бы, пытали. Зверским образом…
Сама светлейшая княгиня уже готова была на любой риск, на смерть и на подвиг ради любимого. В своих попытках пробраться в Совдепию она проявляет неукротимую волю, энергию, изобретательность, пускает в ход все возможные пути. И все они кончаются неудачей – и переход финской границы, и затея с плаваньем по озеру и даже покупкой билета гордой эстонской компартии… С отчаяньем в сердце бродит княгиня по мирным улицам Стокгольма, Гельсингфорса, Варшавы – умоляет о помощи министров, старых друзей, генералов, большевиков, разведчиков…
Тут же рядом попадались нам и былые наши союзники, глядя на них, сердца наши тихо млели от зависти. Подчеркнуто высокомерные, холеные, блестящие, сыплющие деньгами: для них все двери настежь, перед ними все на задних лапках. Они – господа положения и дают это чувствовать, все то же вековое – Vae victis!
Княгиня ищет пути проникнуть в Россию, не находит его, она полна страха за жизнь оставленного мужа:
В расстроенном воображении мелькают картины одна другой невыносимее: желтолицые палачи… темный подвал с лужами запекшейся крови… крики пытаемых… голые тела, в муках извивающиеся на склизком полу…
…Я валяюсь на постели, зарыв голову в подушки, я лежу на полу и реву, до крови искусав себе пальцы. Курю папиросу за папиросой, до тошноты, до головокружения. Но от этого не легче.
Я ходила в собор молиться, ставила свечу перед чудодейственной иконой. Я бродила ночи напролет по улицам города… Под утро я возвращалась к себе в гостиницу, падала в изнеможении на кровать и плакала…
Княгиня пишет короткие письма своей дочери. По-английски, конечно (английский, кстати, как и французский или немецкий, вполне органично входит в русский язык ее мемуаров – Бобринские говорили на европейских языках с детства). Вот перевод одного письмеца… Впрочем, что сможешь объяснить любимой доченьке на каком бы то ни было языке?
2. VIII.1919. Все еще из Гельсингфорса.
Время точно остановилось. Никаких перемен, ничего не происходит. Из Петрограда ничего не слышно. И никакой возможности туда попасть. Если что и было хорошего, то это два твоих письма из Бата… Пытаюсь учить шведский – просто чтоб чем-нибудь заняться. Это будет еще одно из моих бесполезных занятий в жизни…
Княгиня добирается в Ревель и навещает эстонское имение Волконских – Фалль:
Бедный старый Фалль. Изо всего, что было в доме, уцелел лишь один единственный предмет – огромная ваза из темного ясписа, вышиною больше человеческого роста, стоявшая когда-то в Зимнем Дворце и подаренная Императором Николаем Первым шефу жандармов графу Бенкендорфу, прадеду П.П. Ваза была опрокинута, сброшена с пьедестала на пол – ее били, топтали, рубили топорами, но разбить все-таки не смогли. Царская ваза одна устояла против злобной ярости разнузданной толпы. Какая символика!
Выход из тупика приходит неожиданно: армия Юденича переходит в наступление на Петроград. Надежда на успех невелика: «Чего греха таить, далеко нам было до “белых рыцарей”». А все же, продвигаясь вместе с белой армией, княгиня добирается до Гатчины, где все полно недавними воспоминаньями:
В Гатчине… остановились у моей бывшей квартирной хозяйки, г-жи Пусевой. Два года назад я тренировалась на летчика в Гатчинской военной школе и прожила у нее все лето, снимая для себя нижний этаж дачи. Какое хорошее это было время. Полеты два раза в день: под вечер и рано утром, на рассвете. Солнце только встает, над землей еще держится легкий туман, а наверху уже ясно. Нервы взвинчены, душа наслаждается: так спокойно и так одиноко. А потом, выключив мотор, долгий планирующий спуск – вниз на землю. Это было два года назад. Многое, очень даже многое может измениться за два года.
В Гатчине убит был друг княгини Павлик Шувалов, и его похороны снова тревожат память:
Мы с Павликом работали в одном отряде – Семнадцатом Передовом Отряде Красного Креста – и вместе проделали весь первый, незабываемый год войны. Лодзь, Равка, Варшава, Прасныш… Сколько воспоминаний!
Стоянка в Гатчине затягивается. Белые терпят неудачи и, наконец, начинают отступать. Княгиня остается в Гатчине, от которой до Петрограда еще сорок две версты. Ночь страха на даче. Наутро, повязав платок, она пускается в дорогу пешком – без документов, без достаточных средств добирается до Петрограда.
Еще одно смертельно опасное приключение: ей удается избежать проверки документов и заночевать в больнице. Наутро выясняется, что арестованного князя увезли в Ивановский концлагерь, в Москву. Свекрови пока разрешили жить во флигеле ее дома:
Одно время в доме была балетная школа, а сейчас здесь устроились башкиры – красный башкирский штаб. Мебель переломали, портретам глаза повыкололи, библиотеку пустили под цигарки: все как полагается.
Уцелевшие друзья находят путь к Максиму Горькому. Тот подписывает письмо в защиту арестованного и помогает княгине уехать в Москву… Дальше – бесконечная эпопея вызволения князя из лагеря. Думается, что среди множества документальных описаний Москвы и Петрограда 1919 года те, что дала в своих мемуарах талантливая ночная таксистка C. B. Волконская, – из самых ярких.
Дикое время. Кошмарная сказка Уэллса. Жизнь вниз головой. Те, кто сами на себе не испытали, не могут представить, даже мы иногда себя спрашиваем: неужели все это действительно было?
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи - Борис Носик», после закрытия браузера.
Книги схожие с книгой «Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи - Борис Носик» от автора - Борис Носик:
