«Каждый стремился получить свои выгоды. Королю нужны слава и царский венец. Королевским сенаторам – завоевание Московии. Иезуитам, которые окружали Сигизмунда, власть католической церкви. Шляхте – богатства и новые владения. Сапега остался один со своим проектом. Тяжкая душевная рана отняла у канцлера силы. Он чувствовал себя как человек, потерявший смысл жизни».
Новый поход на Московское царство Лев Сапега начал выступлением на сейме в 1616 году – в Москве к этому времени уже три года правил первый царь из династии Романовых – Михаил, отец которого Федор-Филарет находился в плену у Л. Сапеги. Вместе с войсками королевича Владислава в июле 1617 года Л. Сапега с собственной хоругвей пошли на Москву – для финансирования похода в Великом княжестве Литовском на два года были введены новые налоги. Боевые действия велись больше года – в октябре 1618 года войска Владислава и Л. Сапеги стали в Тушине, под Москвой. Столицу царства, как и Троице-Сергиев монастырь и многие другие города взять не удалось. В декабре 1618 года в деревне Деулино Речь Посполитая и Московское царство заключили перемирие на пятнадцать лет. В состав Польши вошел Чернигов и Новгород-Северский с землями, в Великое княжество Литовское – Смоленск с округой до Вязьмы. В Москву вернулось посольство, арестованное Л. Сапегой в 1611 году. В 1617 году Московское царство с большими территориальными потерями заключило мир и со Швецией. Новая война двоюродных братьев – королей Швеции и Речи Посполитой – не заставила себя долго ждать.
В 1621 году шведские войска взяли Ригу – Великое княжество Литовское потеряло главный порт на Балтийском море. Недолгое перемирие закончилось в 1625 году – Лев Сапега уже два года возглавлял главное в княжестве Виленское воеводство, передав в 1623 году должность великого княжества Альбрехту Радзивиллу. Весной 1625 года шведские войска начали наступление на Вильно и Полоцк. В июле 1625 года Сигизмунд III вручил почти семидесятилетнему Льву Сапеге булаву великого гетмана Литовского. Лев Иванович собирал деньги на войну, вкладывая и свои средства, формировал новые войска. Осенью 1625 года Лев Сапега во главе дивизии двинулся на фронт. Шведское наступление было остановлено. Боевые действия с переменным успехом продолжались четыре года. В сентябре 1629 года было подписано перемирие между Швецией и Речью Посполитой, потерявшей земли в Прибалтике. И. Саверченко писал:
«Благодаря Л. Сапеге, его самоотверженности Великое княжество в 20-е годы XVIII столетия не исчезло с карты Европы, на что рассчитывал шведский король Густав-Адольф.
Сегодня, вглядываясь через толщу столетий в далекое прошлое нашей Отчизны, оценивая место великого канцлера в истории Беларуси последней четверти XVI – 30-х годов XVII века, убеждаешься, что без такой многосторонней и одаренной личности, как Л. Сапега, белорусское средневековое государство, наверное, не смогло бы сохранить свою независимость, не говоря уже о политическом и культурном расцвете, достигнутом в то время, которое с полным правом можно было бы назвать «эпохой Льва Сапеги».
Сделанное этим выдающимся человеком на протяжении всей непростой жизни, бесспорно, заслуживает того, чтобы память о нем во все времена жила в сердцах потомков и имя Льва Сапеги в Беларуси всегда произносилось с почетом».
Осенью 1632 года сорокатысячное московское войско двинулось на Смоленск – в апреле умер король Речи Посполитой Сигизмунд III, правивший почти пятьдесят лет. Лев Сапега сам несколько лет готовил Смоленское воеводство к обороне – осада продолжалась год, московские войска город взять не смогли. В августе 1632 года на выборном сейме в Варшаве великий гетман литовский и воевода виленский поддержал кандидатуру королевича Владислава, ставшего королем Речи Посполитой Владиславом IV. Современный белорусский автор А. Марцинович в работе «Держал знамя государственности» писал о Льве Сапеге:
«Все было в его душе. И государственный размах, когда боролся за Великое княжество Литовское как независимую державу. И желание защитить честь белоруса перед другими народами. И забота по развитию национальной культуры – собрал богатую библиотеку, которую завещал своему внуку, давал много собственных средств на строительство храмов, опекал художников, издателей. И понимание необходимости в повседневном использовании именно своего, родного языка. И ораторское красноречие, когда излагал свои мысли во время обсуждения важнейших вопросов. И прекрасное владение пером, что выявилось в предисловиях к Статуту 1588 года.
Но ни в коем случае нельзя не отметить и другого Л. Сапегу. Того самого, который, придерживаясь, казалось бы, буквы закона, подавлял любое выступление, которое, по его мнению, угрожало безопасности Княжества. Он очень жестоко расправился с горожанами – повстанцами в Могилеве в 1606–1610 годах. В ноябре 1623 года не менее жестоко покарал тех, кто убил в Витебске полоцкого и могилевского архиепископа И. Кунцевича. По закону, как будто, действовал. Однако же из-за одного И. Кунцевича двум бурмистрам и 18 мещанам отрубили голову, к смертной казни были приговорены еще 74 человека, которым удалось, правда, убежать.
В отношении Л. Сапеги можно сказать одно: беспокойство об Отчизне, забота о будущем Беларуси в нем постоянно перевешивали над другими стремлениями. Поэтому не случайно современные Л. Сапеге писатели называли его «отцом Отчизны».
Лев Сапега умер 7 июля 1633 года в Вильно и был похоронен в костеле святого Михаила Архангела. Он вошел в историю Великого княжества Литовского как выдающийся государственный деятель, полководец, дипломат, правовед и создатель знаменитого Статута 1588 года».
Москва – Минск
2009
