Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Пока готовился кофе, я думал. Что, черт возьми, произошло? Почему Карина считает меня предателем и откуда у нее такой наплыв фоловеров? Поскольку планшет всегда был со мной, я решил загуглить «Карина Логинова».
Ну ни фига себе!
Во-первых, Карина обзавелась собственной статьей в Википедии. Там она называлась «ультрамодный блогер, символ борьбы и трагической любви». Оказывается, дневник Карины стал…
…самым читаемым блогом рунета!
…и одним из самых индексируемых в мире!
Ничего себе.
Оказывается, болезни Карины было посвящено уже около двухсот статей, про нее были анонсированы три полноформатные книги, документальный и даже художественный фильм!
Оказывается, существовало целых шесть фондов ее имени, и на ее лечение жертвовали такие известные люди, как Билл Гейтс и Элтон Джон.
То-то Василий Владимирович отказывался от всех моих денег!
У меня в голове возникла догадка: а что, если доктор просто не хочет выпускать свою золотую рыбку и сознательно решил устроить ей обострение? Но как? Вернее, как, как раз понятно – ей подбросили какую-то похожую на достоверную инфу о моей якобы измене, и она сорвалась. Но какую дезу? Чему она могла поверить?
И почему именно сейчас?
Кстати, интересно, почему для моей травли еще не подключили телефон? Можно ведь было и номер слить жаждущим мести троллям, не только адрес.
И тут, словно по команде, мой телефон зазвонил.
* * *
– Добрый вечер. – Голос был вежлив и мне знаком, но я не сразу понял, кто со мной говорит. Не понял, пока собеседник не представился: – Это вас В. беспокоит, простите. Можете говорить?
– Да, конечно… – я удивился звонку профессора. – Чем обязан?
– Вот что… Сергей? – переспросил профессор. – Я правильно запомнил?
– Да, – ответил я.
– Вы не могли бы подъехать ко мне завтра, во второй половине дня, в центр? – спросил В. – Но не один, а с Ирочкой, если это возможно.
– Конечно, мы можем, – ответил я. – А что случилось?
– Понимаете, – смутился В. – Я бы хотел проверить, здрав ли мой рассудок и хороша ли у меня память. Есть некая информация, не занесенная в карточку отца Ирины. Мы с друзьями просто сочли ее малозначащей. Когда я думал над этим делом, я просмотрел некоторые публикации и понял, что мы тогда ошиблись.
– В чем? – удивился я.
– Отец Ирины и Карины обладал врожденной генетической особенностью, – пояснил В. – Не болезнь, а некая специфика пигментации волосяного покрова. Недавние исследования генома человека показали, что между этой особенностью и предрасположенностью именно к такому типу рака есть связь.
– В каком смысле? – спросил я. – Все, кто ею обладает, заболеют?
– Конечно, нет! – ответил В. – Предрасположенность вовсе не означает обреченность. Просто, скажем так, у людей этой особенности часто отмечен рак именно этого типа, я понятно объясняю?
– Ага, – ответил я, попутно кивнув. Тем временем на кухню вошла Ирина. Я приложил палец к губам. Она понимающе кивнула. – То есть раком такого типа болеют только те, у кого есть такая генетическая предрасположенность?
– Опять мимо. – Голос у академика был бодр и весел – конечно, ему же не посылают писем с угрозами… – Это задача из теории вероятности: есть два пересекающихся множества, тех, кто болен этой формой рака, и тех, у кого есть данный признак. Они совпадают лишь частично. Так вот, у вашей Карины нет подобной предрасположенности, но она больна.
– И что это значит? – не понял я.
– Как вы не понимаете? – удивился академик. – Это же прорыв! Это означает, что связь между этим признаком и болезнью косвенная! Мои коллеги из Принстонского госпиталя ошибались, и появление рака связано совсем с другим генетическим признаком.
– Каким? – спросил я машинально.
– Пока не знаю, – признался В. – И именно это я и хотел бы выяснить. Видите ли, Карина и Ирина – удивительный, хотя и не уникальный случай в генетике: они погодки, но, судя по всему, у них очень близкая структура генотипа. Вы сами можете это видеть, сходство сестер просто бросается в глаза. Имея генетический материал одной сестры и анализ генома другой, я вычислю тот метавключатель, который запустил механизм опухоли. Василий Владимирович отказался сотрудничать со мной наотрез, и я могу его понять – он хочет, чтобы исцеление Карины было только его заслугой. Это эгоистично, конечно, но вполне объяснимо. Но и я не могу сидеть сложа руки: раз уж выпала такая возможность… вы мне поможете? – закончил он почти умоляюще.
– Ирина, – сказал я, давая собеседнику понять, что Ирина все слышит. Слышала она, конечно, только мои односложные ответы, потому я вкратце пересказал ей то, что рассказал В., сверяясь с ним, правильно ли я его понял. – Как вы относитесь к этому предложению?
– Я согласна, – пожала плечами Ирина.
– Отлично, – обрадовался В. (Я перевел телефон на громкую связь, и к тому моменту наш разговор превратился в конференцию.) – Кстати, мы проведем для вас тесты на онкомаркеры. Есть такие… признаки, которые показывают саму возможность появления опухоли задолго до того, как сработает какой-нибудь канцерогенный фактор, понимаете?
– То есть я буду знать, что у меня есть риск заболеть? – спросила Ирина.
– Больше того! – с энтузиазмом ответил В. – Мной разработана уникальная система предупреждения онкозаболеваний с использованием генно-модифицированных фагоцитов самого носителя. Мы возьмем ваши собственные иммунные клетки и, если можно так выразиться, проинструктируем их! Методика безопасна, она прошла проверку Минздрава и зарегистрирована для применения. Конечно, для вас, если вам понадобится такая терапия, это будет абсолютно бесплатно.
– Дело не в деньгах, – сказал я, про себя уже решив, что, когда все закончится, я пожертвую центру академика В. солидную сумму – например, миллион. – Вы говорите «если вам понадобится такая терапия». Но если геном Ирины и Карины полностью идентичен, она уже в группе риска!
– Не обязательно, – ответил В. – Между геномом даже полных близнецов есть некоторые различия. Хотя они близки настолько, что даже одни и те же заболевания часто поражают их одновременно.
– Я проходила тестирование на онкомаркеры перед возвращением в Россию, – сказала Ирина. – Как только узнала про Карину. Мне сказали, что все чисто.
– Где? – уточнил В.
– Как раз в Принстоне, у доктора Леонарда, – ответила Ирина.
– Его диагнозу можно верить, – задумчиво сказал доктор. – Тем лучше! Мы быстро найдем нужный маркер, и… вы понимаете, что это значит?
– Что? – спросил я.
– Если мы его найдем, мы получим уникальную методику лечения Карины! – воскликнул В. – Всю эффективную, но тяжелую терапию Скорнякова можно будет исключить. Небольшое оперативное вмешательство, маленькая коррекция на генетическом уровне опухолевой ткани… Вот что, вы можете приехать немедленно?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
