Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Некоторое время он молчал, вертя в руках блокнот и давая мне время успокоиться.
Я вспомнила об Эсмеральде. Это тоже было нечестно, да? И в то же время ее смерть, возможно, спасла жизнь отцу.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – сказала я. – Вы правы.
– Возвращаясь к Луизе Конгрив, – продолжил инспектор Хьюитт. – Ты позвонила в ее квартиру в Лондоне…
– Да, – подтвердила я. – Она притворилась, что ее зовут Летиция Грин. А я представилась представительницей ирландской лотереи. Простите, я не должна была. Но было понятно, что если она подумает, будто ее билет выиграл – ее или Оливера Инчболда, – она вернется в Торнфильд-Чейз. Так и получилось. Когда на следующее утро я приехала к ее дому, она только что объявилась. Я видела следы недавно подъехавшей машины. К тому моменту было очевидно, что Луиза и Лилиан – одно и то же лицо.
В глубине души я считала, что надо было просто пойти следом за котом. Тогда все было бы намного проще, и мороки было бы куда меньше.
Тем временем инспектор еще кое-что записал, но ничего не сказал.
Все дело в том, кто есть кто, не так ли? Оливер Инчболд жил под именем Роджера Сэмбриджа; Луиза Конгрив – под именем Лилиан Тренч. Даже Хилари Инчболд зарегистрировался в «Тринадцати селезнях» как мистер Хилари.
Изменилось ли хоть что-то?
Мы все – свои собственные творения, если задуматься.
Кто я на самом деле? Флавия де Люс, которую все знают, как им кажется? Или та, кем я себя считаю?
Грустно думать, что Оливер Инчболд и Луиза Конгрив были настолько несчастны, что, так сказать, убили себя и создали новые жизни, в которых они оказались так же несчастны, как в тех, от которых с таким трудом избавились.
«Роза всегда пахнет розой, как ее ни назови», – любит говорить Даффи.
Так ли это?
Имеют ли значение имена? Была бы я лучшим или более счастливым человеком, если бы Харриет и отец назвали меня Брунгильдой? Или Корделией?
– Что в имени тебе моем? – внезапно сказал инспектор Хьюитт.
Я совсем забыла о его присутствии.
– Прошу прощения, – извинилась я, воспользовавшись словами несуществующей Летиции Грин, – я витала в облаках.
– Я думал о подписи, которую ты видела в экземпляре «Лошадкиного домика», принадлежавшего Лилиан Тренч. «Элси», если я ничего не путаю.
– Да. «Элси, с любовью». Так очевидно, не правда ли?
– Мне нет, – сказал инспектор. – Не могла бы ты просветить меня? Кто, черт возьми, такая Элси?
– Элси – это Л. С., Луиза Конгрив[29]. Должно быть, это ее ласковое прозвище. Чтобы сбивать людей с толку, так сказать.
– Господи! – воскликнул инспектор.
– У них большой талант к маскировке, – продолжила я. – Видимо, они были вынуждены. Вся эта история с колдовством, например. Она даже попыталась отпугнуть меня. Сказала: «Осторожно, призраки», словно у нее в ковре живут злые духи. Я чуть не купилась.
Инспектор с отсутствующим видом улыбнулся.
– А поскольку на сцене появилась Луиза Конгрив, – рассказывала я, – мне стало понятно, что Карла не может быть далеко. Я уже унюхала запах ее спрея для горла в Торнфильд-Чейзе, но в тот момент не сделала нужные выводы. Я поняла, только когда увидела, как она использует тот же самый спрей во время выступления на церковном дворе.
– Хорошая работа, – похвалил меня инспектор Хьюитт.
– Серная кислота, – объяснила я, стараясь продлить миг славы. – H2SO3.
– Да, что-то такое припоминаю из университетского курса, – сказал инспектор, и в этот момент между нами образовалась нерушимая связь – химическая.
Я засияла, словно новорожденная галактика.
Инспектор закрыл блокнот, отложил «Биро» и встал.
– Пойдем, – сказал он. – Уже поздно, и дует сильный ветер. Я отвезу тебя домой.
Мы поблагодарили облачившуюся в передник Синтию и попрощались.
– Счастливого Рождества, – сказала она. Я совсем забыла об этом.
Падал снег, пока мы шли к машине, и ветер подталкивал нас в спину.
– Как ты себя чувствуешь? – неожиданно спросил инспектор Хьюитт. – Такой тяжелый день.
Я поняла, что он имеет в виду мою стычку с Карлой.
Внезапно самым важным делом в мире стало дать понять, что я справляюсь, пусть даже это не совсем правда.
– Я в порядке, – ответила я.
Он заметит, если я сменю тему? Чуть-чуть юмора даст ему понять, из чего я сделана.
– Однажды вы сказали мне, что его величество король Георг не позволяет ездить в официальных средствах передвижения никому, кроме полицейских и преступников. С тех пор он передумал?
Убирая «Глэдис» в багажник и открывая передо мной дверь, инспектор Хьюитт рассмеялся – действительно рассмеялся!
Он не отвечал, пока мы не сели в машину и он не завел мотор. А потом сказал:
– Его величество король Георг разрешает делать исключение для людей, которые оказали неоценимые услуги его офицерам.
Кажется, я упала в обморок.
Не уверена, но какое-то время я определенно была не в этом мире.
Я слышала, как шумит в машине печка и скрипят шины по снегу и льду.
Внезапно инспектор добавил:
– Сочувствую насчет отца. Как он?
Одним рывком меня вернули к реальности.
– К нему не пускают посетителей, – ответила я, но это было правдой лишь отчасти. Кажется, все в Бишоп-Лейси видели отца, даже проклятая Ундина. Единственное исключение – я. – Собираюсь навестить его завтра утром. Скажу, что вы о нем спрашивали.
– Будь любезна, – сказал инспектор Хьюитт.
А потом мы остановились у дверей Букшоу. Время куда-то исчезло, как в кино.
Мы с инспектором сидели и смотрели друг на друга, как люди смотрят в конце пути, не зная, что сказать, когда осталось только одно.
– Надеюсь, что вы будете добры к Карле, – начала я, воспользовавшись удобным случаем. – У нее нет таких преимуществ, как у некоторых из нас.
– Правосудию все равно, – ответил инспектор Хьюитт. – Если помнишь, оно слепо.
– Извините, – сказала я, решив не объяснять, что имею в виду.
– Тем не менее, – добавил он, – я попробую нашептать ему на ухо.
Мои глаза наполнились слезами. Я не смогла сдержать их.
– У Антигоны Хьюитт замечательный муж, – сказала я.
– Правда, – согласился инспектор, и мы рассмеялись.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
