– Степан, вон прыгун, – крикнул Котельников, нервно теребя подсумок, – я пустой, пустой.
– Скол, полосни справа.
– Я кончился… Капец!
И вдруг напор тварей прекратился. Часть их стала разбегаться, другая вяло продолжала нападки, но уже поджимая хвосты и боязливо отстраняясь от людей.
– Братва, дожимаем их! – скомандовал Купол. – Это Страж сработал. Вперед, пацаны.
– Гранаты к бою.
Два взрыва громыхнули перед поездом, новый залп раздался из горячих стволов. И мутанты сдали, отступили, бросились назад, туда, откуда пришли в этот мир, к тому, кто их направил на бойню.
Телепат лежал вдоль рельсы с простреленной головой. Аккуратная дырка в переносице и кусок отсутствующего затылка говорили о снайперском выстреле разрывной пулей. Рядом стоял и виновник – Ден, с безразличием поглядывающий на труп мутанта. Минуту назад он снял его, спрятавшись за будкой служащего метро, а двух прыгунов прикончили товарищи.
Теперь Грешник и Ерема вели огонь в тоннеле, встречая отступавших от поезда мутантов. Ден вздохнул, вскинул «Вепрь» и стал выцеливать отдельных тварей.
* * *
Воевать с мутантами из какой-то чертовой Пади оказалось намного сложнее и трагичнее, чем с себе подобными, с попаданцами из прошлого. Потери превысили все те, что до сих пор ополченцы Купола понесли в стычках с человекоподобным врагом, а не зверьем. Четырнадцать «двухсотых», девять «трехсотых», закончившиеся боекомплекты, нервный срыв. Вот что заимели бойцы, устало развалившиеся по раскромсанным и окровавленным сидушкам вагонов.
– А где Клип? – вдруг встрепенулся Репей, не находя друга среди выживших.
Все стали вертеть головами, взгляд Купола метнулся к Стражу.
– Он с вами же пошел!
– Погиб ваш парень, – уныло сказал Грешник, оторвавшись от фляжки, – я уже жалею, что взял его броник, выменяв на артефакт.
– В смысле?
– Его огарк убил.
– Кто-о?!
– Огарк. Живой сучок.
– Кто-о???
– Да блин, Купол… Я сам знаю, что не уберег парня, что профукал одиноко стоявшую ветку тополя у стены на станции. Это и был огарк, на хрен! Он пропустил нас вперед, а потом ожил и пронзил Костика со спины. Без бронежилета парень влип, конечно. Он там лежит. Отдельно от зверья и телепата. Хороший был парень. Таких уже мало…
– Гребаные мутанты! – Репей кулаком ударил в обшивку вагона. – Командир, какого черта мы сюда полезли? Столько людей потеряли. Плакса… черт побери-и… Рыжик, Юрик, Лом, Дюша, Пашка, Кузя-диггер. Николай вон тяжелый. Тягачев. Ряха и Скол ранены. Поди-ка, заражение от этих гнилых, грязных тварей пойдет. Жопа полная!
– А что, нужно было их в тылу оставлять у нас? Приберечь на потом? Это даже правильно, что зачистили метро от попаданцев и мутантов. Портал закрыли. Многое узнали и увидели. Поняли.
Купол присел рядом с телом Тягачева, возле которого склонился его сын, Дизель.
– Крепись, Николай. Ты молодец. Видел тебя в бою. Зверь! Может, Страж тебе поможет артом своим. А, Витек?
– Часик пусть потерпит ваш герой, с инженера снимем, когда долечим. Нельзя бросать сейчас, а то плоть неправильно регенерирует, перестанет заживляться естественным путем. Тут либо сама рана должна заживать, либо полностью с артефактом.
– Ясно. Николай, держись. Антоха, будь рядом пока. Сам-то как? Цел? Чья кровь на штанах?
– Не моя. Да все пучком, Олег. Я нормалек.
– Киса, ты как?
Девушка только кивнула, сидя с закрытыми глазами, но не убирая указательного пальца со скобы спускового крючка. Люди не могли расслабиться, не веря, что наступил конец бойне. Всех одолело ощущение, что это не все, что придется судьбу испытать на прочность еще и еще.
Вонь от мертвых мутантов стояла невыносимая. Как заверил Страж, они и при жизни пахли не лучше. Пока очухивались от смертельного боя и зализывали раны, Купола мутило в углу. Смерть нескольких друзей, жуткий запах и духота, вид истерзанных тварей, ручьи крови и куски плоти кругом – все вызвало тошноту, он успел отбежать в сторону, стесняясь быть увиденным товарищами.
– Возьми, ополоснись, – подошедший Грешник протянул фляжку, – правда, там пара глотков осталась. Не смущайся своих позывов, состояния. Я в первый раз, помню, вообще сознание потерял при виде разорванного подствольной гранатой прыгуна, ошметками и кровякой которого меня окатило. Позже привык ко всей этой грязи и нечисти.
– А как… как свыкнуться со смертью друзей? – Олег сплюнул остатки пищи, медленно выпрямился и вылил из фляжки тонкой струйкой воду на лицо и в рот, не касаясь губ.
– А, ты вон о чем? С потерей товарищей и родных невозможно смириться. Никогда. И это худшее в жизни любого человека. Даже самка псевдоволка скулит и плачет, льет слезы по своим умершим щенятам. Сам видел в оптику.
– Да при чем тут волки? Мы люди! Люди-и. И мрем в двадцать первом веке ни за хрен собачий. Пачками. От, казалось бы, надуманной неестественной проблемы, давя этих гадов, мутантов из другой реальности, и попаданцев из прошлого, которых в помине как бы нет и которые сдохли давно уже. Завтра аномалия над Энском исчезнет, страна увидит нас и ахнет. Скажут, вы че, охренели там?! Вы положили треть города ради чего? Ради каких-то выдуманных зомби или ряженых? Или чтобы выловить собак в метро, каких-то вшивых, плешивых да бешеных.
– Ни хрена себе! Ну, ты, Купол, сказанул, как в лужу… – Страж положил ладонь на плечо молодого командира, заглянул ему в глаза. – Ты город родной защищал. Ты поднял народ на борьбу с врагом, в каком бы обличье он ни явился сюда. Людей, которые мышами разбежались по норам, прячась от ига иноземного. Они не готовы были ни вчера, ни сегодня драться за свою жизнь, за будущее счастье. А завтра они смогут. Благодаря тебе и таким, как ты. Вы все сделали больше, чем можно, чем нужно. А насчет страны… Нет этой страны больше! Давно нет. После Судного дня прошло четыре года, мир пал, покрытый прахом и пеплом…
– …Как четыре года? – Купол вздернул брови, выгнулся. – Вторая неделя пошла.
– Это у вас здесь вторая неделя, а там, за пределами «купола», четвертый год. Вот так, брат! Это и есть нарушение континуума.
Грешник оставил Олега в полной прострации и направился к парням, поддержать, приободрить. Он в своей жизни сам терял друзей и боевых товарищей, ему знакомы были горечь потерь и боль ран, но сейчас он снова ощутил их, побывав в бою с ополченцами Купола. Он заглянул в вагон, где оставлял труп Гура, завернутый в брезент. Но кроме инженера Середы больше никого не заметил – ни живого, ни мертвого.
– А где мой друг?
– Какой?
– Гур. Здесь его тело лежало в зеленом брезенте. Куда оно подевалось?
Мужик недоуменно уставился на Стража.
– Черт его знает!.. Гм…
