Приложение 3
Турция-2023. Цели и задачи, планы и программы
Впервом десятилетии XXI века экономика Турции вышла на траекторию роста. Турция прочно закрепилась в двадцатке крупнейших стран мира по объему ВВП, что можно считать значительным достижением для несырьевой экономики, в основе которой лежит производство товаров и услуг средней добавленной стоимости. Страна оказалась мало подвержена мировому экономическому кризису 2008 года и, пережив спад в 2009 году, уже с 2010 года вновь вернулась к прежним темпам роста – одним из лидирующих среди развивающихся стран.
Во многом это стало возможным благодаря эффективно проведенным Партией справедливости и развития экономическим реформам, в основе которых было разгосударствление, приватизация и повышение роли частного сектора в отраслях, которые до тех пор считались зоной влияния государственных корпораций.
Приватизационная кампания Турции кардинально отличалась, допустим, от той, что велась в России. Ее характеризовали вязкость, тягучесть, стремление государства добиться от частного сектора наилучших условий при его готовности отменять в любой момент конкурсные процедуры и начинать все сызнова. Особенно в том, что касалось приватизации объектов, имеющих для страны стратегическое значение.
Достаточно отметить тот факт, что первые планы по приватизации у турецкого руководства возникли в 1986 году, но только в 1994 году был принят первый закон о приватизации. Но даже после принятия закона передача активов велась не массово, а поштучно и весьма выверенно. При этом и само понятие «приватизация» в Турции трактуется достаточно широко и может подразумевать не только «пожизненную» продажу контрольного пакета госкомпании акций частному инвестору, но и сдачу актива в аренду, временную передачу прав на его управление, передачу частной компании иных прав, отличных от права собственности.
Подчеркнем: при этом речь нередко шла о передаче частному сектору стратегически важных, системообразующих для экономики страны активов, в числе которых можно упомянуть крупные банки страны («Çaybank», «Etibank», «Anadolubank», «Denizbank»), металлургические комбинаты («Erdemir»), цементные заводы, предприятия нефтеперерабатывающей («Tüpraş») и нефтехимической промышленности («Petkim»), компании по оптовой и розничной торговле топливом («Petrol Ofisi») и т. д. Некоторые из них на момент приватизации занимали монопольное положение на внутреннем турецком рынке. К их числу, к примеру, могут быть отнесены: авиакомпания, не понаслышке известная россиянам, – «Турецкие авиалинии» или «Türk Havayolları» (THY), ведущая телекоммуникационная корпорация страны «Türk Telekom», распределительные сети поставок природного газа и электроэнергии, ряд крупных электростанций.
О том, как турки поднаторели в использовании различных моделей государственно-частного партнерства (ГЧП), можно судить хотя бы по тому, как они перешли на широкое их использование для строительства и эксплуатации аэропортов, мостов и дорог. Все эти объекты после определенного, оговоренного соответствующими соглашениями периода эксплуатации частным бизнесом станут государственной собственностью. Классическим примером модели ГЧП, примененной в беспрецедентном по своему масштабу проекте в очень чувствительной для любого государства сфере, является АЭС «Аккую», которая реализуется в рамках российско-турецкого Межправительственного соглашения.
Первое десятилетие XXI века привело к многократному укреплению строительного бизнеса Турции, как внутри страны, так и за ее пределами – о чем мы, собственно, уже писали. Но что самое главное – по его итогам сформировалась новая элита страны – класс промышленников, вовлеченных в новые для частного сектора Турции виды экономической деятельности, с выходом на первые роли так называемых «анатолийских тигров» – компаний из Центральной Анатолии, близких к правящей Партии справедливости и развития.
Это время экономических успехов Турции одновременно стало и периодом больших надежд на будущее, которые оказались формализованными Эрдоганом и правительством правящей партии в виде многочисленных деклараций, планов и программ, объединенных под единым, броским брендом «Турция-2023». Где «2023» – год, когда Турецкая Республика будет отмечать столетний юбилей своего провозглашения.
Впервые эти своего рода «майские указы» возникли как предвыборная декларация Партии справедливости и развития к выборам 2011 года. И, что самое интересное, в 2016 году их с повестки дня пока еще никто не снимает. Даже невзирая на то, что пятилетка 2011–2016 гг. стала для страны весьма непростой – с внешнеполитическими провалами, а также с тяжелой внутриполитической ситуацией.
Надо ли говорить о том кумулятивном эффекте, который оказали на турецкую экономику российские санкции, рост террористической угрозы, попытка военного переворота в Турции и введенный, впервые в истории – в масштабе всей страны, режим чрезвычайного положения?
Помимо прямого эффекта – снижения темпов роста экономики и экспорта, падения курса национальной валюты, а также роста безработицы и скачка инфляции, – произошла корректировка, разумеется, в сторону снижения, кредитных рейтингов со стороны всех ведущих международых агентств. Что заставило зарубежных инвесторов, от которых Турция в немалой степени зависит, как притормозить свои существующие проекты, так и запустить переоценку своих планов в целом в отношении этой страны.
Но коль скоро планов «2023» в Турции пока никто с повестки дня не снимает, невзирая на сформировавшееся у всех мало-мальски серьезных наблюдателей мнение о том, что их практическое воплощение как минимум переносится, то приведем некоторые ключевые положения замысла турецкого руководства. Здесь уместно обратиться к выступлению Эрдогана 2011 года, когда он был еще премьер-министром страны:
«…В 2023 году Турция будет более эффективной и влиятельной на международной арене, улучшит свои отношения с максимумом соседних стран, стране удастся войти в десятку крупнейших мировых экономик. В 2023 году в Турции будет 82 млн чел. населения, душевой ВВП должен достичь 25 тыс. долл., экспорт 500 млрд и суммарная внешняя торговля составит 1 трлн долл. …»
В турецком обществе в конце первого десятилетия XXI века достаточно широко цитировался восьмой президент страны Тургут Озал, высказавшийся в том духе, что если Турция воспользуется своим шансом, то XXI век будет веком Турции. Некоторыми аналитиками этот шанс даже был назван «тысячелетним».
Каковы же узловые точки этого амбициозного плана? Перечислим:
1. В сфере экономики: К 2023 году войти в десятку крупнейших мировых экономик с ВВП свыше 2 трлн долл. и душевым ВВП – 25 тыс. долл. США (прим. авт.: ВВП в 2015 году по разным оценкам составил 720 млрд долл. и душевой ВВП – около 9,4 тыс. долл.).
