Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Обернувшись, Кручинин увидел чернявого Давида, спешившего кнему с распростертыми объятиями, и пошел ему навстречу. За несколько шагов допомощника Кирилл сделал легкое движение, едва заметное, которое былозатруднительно трактовать однозначно – что-то вроде подергиванияплечами, – но Давид отчетливо осознал, что с объятиями торопиться нестоит, и опустил руки. К шефу он подошел, полностью перестроившись, и крепкопожал ему ладонь.
– Здорово, Кирилл Андреевич! Как ты?
– В норме. Пошли.
Пока они шли к машине, Кручинин то и дело проводил рукой поподбородку. За последние дни у него отросла щетина, и ему хотелось первым деломпринять ванну и побриться, но он видел по лицу Давида, что у того есть новости.И подозревал, что они не доставят ему радости, а значит, их нужно услышать какможно скорее.
– Поехали, Сань, – сказал Давид, и шофер тронулся сместа. – Ну что, давай сначала тебя домой забросим?
Он не собирался выражать сочувствие шефу, потому чтопонимал: сейчас это может лишь вывести Кручинина из себя. Вид у КириллаАндреевича, подумал исполнительный директор, жутковатый: глаза красные,запавшие, в прожилках, черная щетина расползлась по щекам и подбородку, а лицоосунулось так, словно он не несколько дней провел в камере, а пару месяцев.Труднее всего оказалось выдерживать его взгляд – тяжелый, давящий взгляд волка,выбравшегося из капкана и бегущего по следу охотника вместо того, чтобыспрятаться в укрытии.
– Ты погоди домой, – приказал Кручинин. – Сначалаговори, что случилось.
– В каком смысле?
– В прямом. Давай, не крути. Что у нас еще?
Давид покосился на шефа, поразившись его проницательности,и, вздохнув, начал рассказывать. Кирилл мрачнел с каждым его словом,похрустывал пальцами, и Давиду стоило больших трудов не дергаться при каждомщелчке, противном, словно давили таракана.
Новости были краткими: банк, в котором Кручинин взялприличную сумму под модернизацию производства, в одностороннем порядке повысилпроцентную ставку по кредиту.
– Кризис, что ты хочешь, – убитым голосом говорилДавид. – И ни к чему не придерешься!
Оборудование для цехов уже было закуплено у ВикторииВенесборг, а возвращать кредит фирме Кручинина было нечем – все деньги онвложил в производство.
– В первый цех вчера приезжали, забрали машины...
– Как?! – не поверил Кирилл. – Да они что,сдурели?! Ты куда смотрел?!
– А я что сделаю?! Не подкопаешься!
– Черт, да невозможно за три дня такое провернуть!
– Ну, как видишь, возможно...
Интонация Давида заставила Кручинина пристально взглянуть нанего.
– Что еще? Давай, выкладывай.
– Кирилл Андреевич, ты же понимаешь – бабла на возвраткредита нет... И они это тоже понимают...
– Не тяни кота за яйца.
– Ты же знаешь, сколько мы должны...
– Короче, Склифосовский!
– Они попытаются изъять часть имущества в счет погашениякредита.
Кручинин откинулся на спинку кресла, осмысливая сказанное.
– Что, цеха???
Давид молча кивнул. Кирилл грязно выругался сквозь зубы.
– Слушай, что происходит, а?! Как это можно проделать затакой короткий срок?! И потом, они же себе не враги! Пока суд идет, я успею...
Он замолчал, осененный новой мыслью, и подозрительновзглянул на исполнительного директора.
– Подожди-ка... Давид, это что – нас, типа, на абордажберут? Перекупают?
Его помощник издал невнятный звук, который можно былотрактовать и как согласие, и как отрицание. Но самое главное Кручинин услышал –Давид был ничуть не удивлен его предположением.
Кирилл втянул воздух сквозь сжатые зубы, как человек,откусивший слишком горячий кусок мяса.
– Предположения будут? Ну?!
Его «ну» прозвучало так угрожающе, что Давид сдался.
– Баравичов, – выдавил он. – Поговаривают, чторуководство «Альфы» сдало нас ему с потрохами.
– Похоже на то... – отозвался Кирилл, барабаня пальцамипо колену. – Похоже на то...
Он погрузился в глубокое раздумье, и Давид, искоса взглянувна шефа, почел за лучшее его не трогать. Неприятности, которые поначалувалились на них снежными шапками, а затем накатили снежным комом, теперьпревратились в лавину, грозившую похоронить под собой и его, и Кручинина, ивесь их «Мясновских». Вновь отметив про себя, как сильно изменился Кирилл всегоза несколько дней, Давид цинично подумал, что он-то из-под этой лавинывыберется, а вот шеф – вряд ли. У него было предчувствие, что Кручинину схваткас конкурентами дастся слишком дорогой ценой.
– Денег никто не дает, вот что... – скривившись, сказалон. – Не было бы долбаного кризиса, перекредитовались бы и заткнули дыру.Я сунулся везде, где мог, – повсюду отказ.
В памяти Кирилла всплыл стеклянный купол, и, вспомнивразговор, он почувствовал внезапное облегчение – все оказалось не так плохо,как могло быть.
– Деньги будут, – бросил он.
– Откуда?!
– Сказал, будут, значит, будут. А эти суки вместе сБаравичовым подавятся нашими цехами. Фабрика им не нужна, нет?
Давид придерживался мнения, что и фабрика нужна тоже, нопредпочел оставить его при себе. Его очень интересовало, где шеф собираетсянайти средства на погашение кредита, но он видел, что обсуждать эту тему с нимне будут.
– Это все она... – подал голос Кручинин, и Давид несразу понял, разговаривает ли он с ним или сам с собою. Подождав, он осторожноуточнил, кого имеет в виду Кирилл Андреевич.
– Вику, Вику... Ее рук дело. Так взяться за нас могла толькоона. Баравичов у нее – пешка. Пляшет под ее дудку, вот и все.
Наблюдательный Давид, давно сделавший свои выводы оботношениях Виктории Венесборг и своего босса, аккуратно спросил:
– А уговорить ее не получится, а, Кирилл Андреевич? Может,перемирие заключить? Сожрут они нас, как пить дать.
Кручинин молчал, но скулы его наливались кровью, и егопомощник пожалел о своем вопросе. Он ждал, что шеф взорвется, но Кирилл, к егоудивлению, не возразил ни слова.
– Добьется своего, – пробормотал он. –Вика-Викуша, что ж ты творишь, стерва?
Кручинин уперся затылком в подголовник и прикрыл глаза.Ровный шум мотора усыпляюще действовал на него, и он отключился отпроисходящего, забыв и об исполнительном директоре, с тревогой ожидавшем егоответа, и о шофере.
Сознание его раздвоилось. Остатки здравого смыслаподсказывали заключить перемирие с Викой, хотя бы попытаться, но зверь,сидевший внутри, только свирепо оскаливался: он знал, что никаким перемирием неутолить ту жажду крови, что разрасталась в нем. Ее можно было утолить, лишьрасправившись с человеком, осмелившимся бросить ему вызов и проколоть его шкурудо крови в нескольких местах. Оскалившийся зверь никому не прощал нанесенныхему ран.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
