Алиса
Вы никогда не замечали странный акустический эффект в метро?Когда едешь на эскалаторе, звуки с соседней ленты иногда доносятся такотчетливо, словно говорящие стоят прямо перед тобой. Нет, не замечали?Поверьте, если вы хоть раз обратите на это внимание, то потом уже не сможете неприслушиваться, ловя обрывки чужих разговоров.
Особую занимательность происходящему придает тот факт, чтовы хорошо видите беседующих людей, ведь они стоят на расстоянии всегонескольких метров от вас. Вы сначала слышите что-то, а затем успеваетерассмотреть собеседников за то недолгое время, что они едут мимо на эскалатореметро. Меня особенно захватывают случаи несовпадения между видимым и слышимым —тогда я ощущаю себя зрителем на спектакле, в котором актеры неожиданно началипроизносить не свои реплики.
Однажды я услышала, как чистый, нежный женский голос сказал:
– Я чувствую себя ужасно старой. Как будто вся жизнь ужепозади.
А мужской, некрасивый, надтреснутый, возразил:
– Ну что ты, Ниночка! Тебе нужно почаще глядеться в зеркало.
Я подняла глаза, чтобы посмотреть на Ниночку, портреткоторой я мысленно уже нарисовала – бледное юное лицо, темные глаза, обведенныепо контуру дымчатым серым карандашом, красная помада, которой позавидовала бы иКармен, – и буквально споткнулась взглядом. Я знаю, что так не говорят, ноя действительно споткнулась взглядом, увидев напротив себя высокую исхудавшуюстаруху лет семидесяти, а перед ней – пожилого плешивого мужчину, любовногладящего ее по рукаву черного пальто.
Понимаете, это было неправильно! Только молодые девушкимогут произносить такие фразы нежными чистыми голосами – о том, что оничувствуют себя ужасно старыми, что они уже много повидали, что им двадцатьодин, а значит, вся жизнь позади... Это всегда бывает смешно и немножко глупо.Но когда такие слова говорит действительно старый человек, это совсем несмешно. И еще это трогательное обращение, как к ребенку – «Ниночка»...
Кстати, меня зовут Алиса. Если быть совсем честной – а япочти никогда не вру, только кое о чем умалчиваю, – то когда-то меня звалиИрой, но я ненавидела это имя так, как собака может ненавидеть привязанную ей кхвосту связку консервных банок. И при первой возможности избавилась от него.Папа спросил, каким именем мне хотелось бы называться, и я сразу же вспомниласвою любимую сказку – мне тогда было девять лет, я мечтала провалиться вкроличью нору, чтобы очутиться в сказочной стране, и с грустью думала, что моямечта несбыточна.
Но со временем – да-да, с тем самым временем, волочась закоторым, люди, как правило, только теряют свои детские иллюзии, – яосознала, что норы поджидают нас на каждом шагу! Нужно лишь уметь выискиватькроличьи следы, узнавать их среди повседневного мусора и быть ежеминутноготовым рвануть, мелькая пятками, следом за ушами, торчащими из цилиндра.
Мой муж говорит, что я чудачка. Но я вовсе не чудачка! Я –ловец! Ловлю обрывки разговоров, забавные мелочи, ерундовые происшествия,запахи, хвостики песен и иду вслед за этими маленькими тайными знаками, ожидая,что они приведут меня к чему-нибудь интересному.
И знаете, почти всегда так и происходит.
В тот день я ехала по эскалатору вверх, и вдруг мужчина насоседней ленте сказал, явно продолжая какой-то спор:
– ...А жить нужно так, чтобы можно было безбоязненновыставить клетку с говорящим попугаем во двор.
– Если бы мы выставили нашего, – едко возразил емуженский голос, – то все соседи были бы в курсе твоих ничтожных интересов.«Здрасьте, с вами футбольный обозреватель Николай Сорокин!»
Я даже не стала оборачиваться на нее – и так знала, чтоувижу: опущенные уголки губ, пустой взгляд человека, которому смотреть на экрантелевизора привычнее, чем на лица других людей, но все-таки упрекающего в этомгрехе мужа – а все потому, что тот, бедняга, имеет несчастье не разделять еевкусы. Футбол и орешки под пиво у одного, сериал и конфетки у второй, и приэтом каждый считает, что он-то просто расслабляется после тяжелого рабочегодня, а вот его половина целенаправленно оболванивает себя перед ящиком.
Выходя из метро, я почти выкинула из головы их диалог – мнеказалось, что он ничего не значил, – и вдруг заметила на столбеобъявление, написанное от руки: «Продается краснощекий неразлучник. Один». Ителефон.
Если бы я была животным, то, несомненно, охотничьей собакой.Я тут же встала в стойку и насторожилась, а все потому, что поняла – вот они,кроличьи уши, мелькнувшие за столбом! Если вы подумали, что это простоесовпадение, то вам не по пути с опаздывающими кроликами и не вам падать вглубокие норы, где стоят банки с вареньем. То, что я сперва услышала разговордвух несчастных, в котором они упомянули о попугае, а затем увидела объявлениео продаже неразлучника, было своего рода знаком, вешкой для посвященных, и,конечно, я не могла пройти мимо. Меня просто заворожило это объявление. В нембыла безысходная трагичность, лаконичная до оторопи история маленького,смешного, нелепого существа, лишившегося всего, что составляло его жизнь.
Мой муж говорит, что я слишком впечатлительна и склоннафантазировать на пустом месте, но вы только вдумайтесь в слова: «Продаетсякраснощекий неразлучник. Один». А когда вдумаетесь, ответьте – разве я была неправа, отправившись выручать его, хотя даже не представляла, как выглядятнеразлучники?
Я позвонила по номеру, указанному в объявлении, записалаадрес и договорилась посмотреть неразлучника. После этого звонка телефон,который я не подзаряжала уже три дня, сел окончательно, и теперь никто не могпомешать мне найти одинокую птичку.
И я ее нашла. Точнее, его. Мне открыла вытертая, как старыйплюшевый плед, пожилая дама с дрожащими руками, и в комнате, пропахшей скукой,затхлостью и пьяными слезами, обнаружилась клетка с неразлучником – он сидел,нахохлившись, на жердочке. Стоило мне увидеть его, как я поняла, что куплюпопугайчика, сколько бы он ни стоил. Толстенький, желтый, с яркими алымищечками, краснота с которых переползала на его короткую шейку, словно удиатезных детей, переевших шоколадных конфет... При моем появлении онподвинулся в сторону, как будто по-приятельски освобождая мне место рядом ссобой.
