– А какая разница, смысл один и тот же: они стремились к своей цели любыми средствами, а человеческие жизни, миллионы жизней, просто разменная монета. И потом, это для вас они исторические, а для немцев или русских Гитлер и Сталин до сих пор живее всех живых. Там практически каждая семья не избежала жертв во имя их идеалов и их целей, причем независимо от того, разделяли они их или нет, – горячо говорил Алекс, эта тема задевала его за живое.
Элеонор смотрела на него с удивлением – никогда она от него не слышала таких пламенных речей.
В дверях показался обеспокоенный Антонио.
– В поселок приехали несколько машин, по всей видимости, китайцы! Не понимаю, как они здесь оказались! Ведь я же уверен, что за мной «хвоста» не было, – сказал он, не проходя в комнату.
– Ты говорил, что отсюда можно уйти через болота, – обратился к нему Алекс.
– Да, можно, я знаю дорогу, – уверенно ответил священник.
– Тогда уводи женщин, а я посмотрю, что можно сделать. Джуди, отсюда можно незаметно выйти на улицу?
– Да, вот здесь есть запасной выход, через вентиляцию, но вы еще очень слабы, – попыталась возразить она.
– Некогда мне здоровья набираться, – сказал Алекс, направляясь к вентиляционной трубе. – Антонио, уходите быстро! Уводи женщин, контейнер не забудьте!
– Стой, Алекс! – крикнула Элеонор. – Я с тобой!
– Эл, милая, сейчас не время для споров. Ты мне ничем не поможешь, а им ты будешь полезна, они ведь гражданские люди. Ты об этом подумай! Все, давай идите! – Он прижал ее к себе и коснулся ее губ своими. – Уходите, Эл, не теряйте времени.
Алекс, с трудом протискиваясь по трубе, хорошо еще, что она не шла вертикально, выбрался наружу. Осмотрелся. Он оказался с боковой стороны дома, за правым углом парадный вход. Оттуда уже слышались голоса. Прячась за густыми кустами, он стал осторожно обходить дом. Уже подобрался к самому углу и хотел за него заглянуть, но раздавшийся сзади спокойный голос остановил его.
Глава 28
Россия. Москва. Центр
Петр Семенович появился в своем кабинете позже обычного. Уставший, осунувшийся, тяжелой, шаркающей походкой подошел к креслу. Всю ночь его донимали мрачные мысли, бывает же такое, найдет что-то, и отвязаться никак невозможно. Все лезут в голову и лезут, одна хуже другой, не мысли даже, глупость сплошная. Уснул только под утро, забылся в дремоте.
Не успел генерал сесть, как в дверь постучали, вошел Звягинцев – как всегда подтянутый, свежий, прямо хрустящий какой-то! Улыбка во всю смазливую рожу. Поздоровался.
– Ну? – вместо приветствия мрачно замычал генерал, опускаясь в кресло.
– Утром получили, вот! – Звягинцев положил на стол перед генералом несколько листков.
– Что это? – спросил Петр Семенович, хлопая себя по карманам: «Да где эти чертовы очки?!»
– Толмач вышел на связь! – радостно сообщил майор.
– Когда?! – спросил вмиг оживившийся Петр Семенович, и очки тут же нашлись.
– В шесть двадцать передал, получили в семь, он воспользовался запасным вариантом, – ответил Звягинцев.
– Почему сразу не позвонил?
– Так будить не хотели. Судя по тексту, вам силы сегодня нужны будут.
– Да-да-да! – задумчиво сказал генерал, читая бумагу. – Силы, похоже, будут нужны. Так ведь я, один хрен, не спал.
Настроение генерала после прочтения документа резко изменилось. Он оживился, глаза сияли, от бессонной усталости не осталось и следа.
– Кто такой Кебич, выяснили? – поднял глаза на Звягинцева генерал.
– Да, Петр Семенович. Бригадный генерал Эндрю Кебич погиб в 1944 году в битве под Монте-Касио, – как всегда четко ответил майор Звягинцев.
– ???
– Фамилия довольно редкая, но это все, что удалось найти, – виновато ответил Звягинцев на вопросительный взгляд генерала.
– Но какое отношение покойный с сорок четвертого года генерал может иметь к этому делу?!! – спросил Петр Семенович.
– Представления не имею, – ответил майор, понимая, впрочем, что вопрос генерала обращен не совсем к нему. – Может, какая-то ошибка?
– Да какая, к черту, ошибка! Жуковский в курсе?
– Да, Петр Семенович.
– Зови его!
– Он сейчас там, – сказал майор, поднимая указательный палец вверх.
– Уже?! – удивился генерал.
– Да, и вас там тоже ждут, – ответил Звягинцев.
– Черт их возьми! Подумать некогда! Ладно, пойду, – недовольно пробурчал генерал и, прихватив со стола бумаги, принесенные Звягинцевым, направился к выходу, но уже в дверях остановился и сказал:
– По Кебичу продолжайте копать. Это ерунда какая-то!
* * *
Вернулся в свой кабинет Петр Семенович через час вместе с Борисом Львовичем Жуковским. Приподнятое настроение после встречи с высоким начальством улетучилось, как первый снег. Он опять был мрачнее тучи, да еще и страшно зол.
– Ну, что скажешь, Борис Львович? – сверкая глазами, обратился он к аналитику, когда уселся в кресло.
– Скажу, что... А давай-ка кофейку выпьем, Петр Семенович, успокоимся, подумаем. Ведь, по большому счету, они правы, – спокойно сказал Жуковский, философски относившийся к вывертам начальства.
– Иди ты к черту, Боря, со своим еврейским менталитетом! Вечно ты стараешься всех понять, оправдать, а мне влезать в их шкуру незачем. Понимаешь? У меня своих проблем хватает. А их политические игры и соцсоревнования со спецслужбами бывших стран вероятного противника вот где уже! Вот! – генерал, вскочив с кресла, яростно захлопал себя по крепкой шее.
– Да успокойся ты, Петр Семенович! Шею сломаешь! Что это, собственно, меняет? – улыбался мальчишеской горячности генерала Жуковский. – Успокойся. Как говорил Шарапов: «Давай без сердца». В нашем деле оно не самый лучший помощник.
Борис Львович, говоря это, встал с кресла и включил кофеварку.
– Как это – что меняет? Ты что, сам не знаешь, что этой вакцины ждут люди? Люди, у которых, возможно, каждый час на счету! Скольких мы можем сейчас спасти?! И потом, ничего мы этим не добьемся. Ты же не думаешь, что на встречу приедет сам Бен Ладен. Наверняка это будут посредники. И опять результатов никаких, опять по шапке, и к тому же неизвестно, сколько людей положим! Нет, Борис Львович, ты как хочешь думай, а я стою на своем – скрывать вакцину до окончания операции – это преступление.
– Ну, и что ты предлагаешь? Нарушить приказ? Это ведь была не просьба, Петр Семенович! Это был приказ.
– Да, знаю-знаю, – успокаиваясь, проговорил генерал. – Надо что-то придумать...
– Если это возможно.
