– Прошу, прошу, молодые люди, – приглашала их Джуди на правах хозяйки. – Вы меня подождите, я немного приведу себя в порядок.
Когда Джуди вновь появилась в комнате, «молодые люди» ахнули – от былой старушки не осталось и следа. Перед ними предстала обаятельная женщина средних лет, в темном вечернем платье, волосы убраны назад в тугой узел. Очков, так портящих ее, на носу не было.
– Эл, неужели это можно сделать за каких-то пять минут? – искренне удивленно спросил Алекс.
– Можно, дорогой, при ее-то опыте! – ответила Элеонор.
– Ты ей завидуешь?!
– Отстань! Ну, завидую. Я за пять минут двадцать лет не сброшу!
– Слава богу! – воскликнул Алекс. – Я не люблю малолеток!
– А вы, Джуди, просто восхитительны! – вставая, сказал Алекс.
– Я сразу заметила, молодой человек, что вы склонны к грубой лести, – ответила Джуди, и на ее щеках заиграл румянец.
– Да уж, – проговорила Элеонор так, чтобы слышал только Алекс. – Этот парень раздает комплименты и направо и налево.
Сразу после первого тоста раздался телефонный звонок.
– Слушаю! – привычно подняла трубку Джуди. – Привет, Умберто! Джона?.. Да, конечно!
– Джон! Это вас, Умберто Гарсиа, – сказала Джуди шепотом, прикрывая ладонью микрофон.
Алекс, поднявшись со стула, взял трубку.
– Да, Умберто. Что?!! В Нью-Йорк?!! Спасибо, Умберто, спасибо. Нет, дайте мне немного времени... Да, конечно... Я обязательно перезвоню...
– Алекс, что там? – спросила Элеонор.
– «Генерал Кебич» завтра в полдень отходит в Нью-Йорк.
– Что будем делать?
– Мы? Дай мне подумать, – сказал Алекс. – Хотя почему должен думать я?!
Он спустился в лабораторию. На отправку сообщения в Лэнгли ушли считаные секунды. Прочитал он и сообщение из Центра. Центр давал ему карт-бланш.
«Спасибо, Петр Семенович, – про себя поблагодарил шефа Алекс. – Сколько, интересно, тебе это стоило?!»
Алекс поднялся в комнату.
– Ну, что, милые дамы, продолжим праздник! – воскликнул он, входя в комнату.
– С удовольствием! – подняла бокал Джуди.
Однако Элеонор смотрела на него совсем другими глазами, нежели Джуди.
– Что ты задумал, милый? – спросила она.
– Жду ответа из Лэнгли, но подозреваю, что путешествовать придется нам втроем... Как давно я хотел провести несколько дней в компании двух полногрудых девчонок, одной черненькой, другой рыженькой. Не поверишь, Эл, но это моя детская мечта!
– Ты придурок, Алекс! – сказала Элеонор, обнимая его. – Испортил такое путешествие!
– О чем вы говорите, молодые люди? – действительно не понимая, в чем дело, спросила Джуди.
Эпилог
Доктор Вдовин не выжил, только через несколько часов после его смерти в Анадыре стало известно, как синтезировать антидот. Рустам несся к больнице на «Волге» сломя голову, когда получил сообщение из Москвы. Все надеялся успеть. Но когда он ворвался в вестибюль больницы, то первым, что увидел, был узкий гроб из едва оструганных сучковатых досок, обтянутый дешевой тканью. На гроб он не обратил внимания, гробов в последние дни было много, к ним давно все привыкли. Но потом ему объяснили, чей это гроб, и они вдвоем с Колей Осеткиным, с которым сдружились за последние дни, с остервенением рубили топорами этот дешевый гроб, выпивали водки и опять рубили. Они хотели сделать сами, но не смогли и поэтому купили самый дорогой, какой только нашли в Анадыре, выставочный гроб и уложили в него раздувшееся тело провинциального врача. Они хоронили его сами, многие еще до сих пор боялись выходить из дома.
– Ну почему? Ну почему? – спрашивал Николай Николаевич с присущей якутам непосредственностью. – Почему, скажи, Рустам, ведь ты государственный человек? Это все, что они могли ему дать?
Рустам пил рюмку за рюмкой и молчал, ответить ему было нечего.
Пинчер погиб в Сирии, глупо, случайно, прямо на границе с Ираком. Тело его не нашли, на Арлингтоне хоронили пустой гроб. Флаг был передан старой его тетушке, слепой и глухой старухе, она так ничего и не поняла.
Ли до Манилы не доехала, ее смыло за борт, когда возле острова Панай неожиданно поднялся ночной шторм.
Ни Кречет, ни Жуковский, ни майор Звягинцев не получили не только благодарности, но и доброго слова от начальства не услышали. На самом верху эту операцию считали чуть ли не проваленной.
За произошедшее в Анадыре, как водится, никто не ответил. Ну, пересадили чиновников из одного кресла в другое, всего-то и делов.
Отец Антонио вскоре поправился, хотя и провалялся на больничной койке больше месяца. Муниципалитет Котабато выделил средства на восстановление миссии. Институт никто восстанавливать и не думал.
В Приморье эпидемия не приобрела массового характера. Почему? Никто не знает. Слухов ходило много.
