Ее окутали тепло и свет, успокаивая тело и душу. И постепенно росло понимание, знание того, что с ней произошло, причина странного поведения и ее, и Алона. С тех пор как они прошли через темные Врата, в них росла злая тень, тьма души, которую сейчас разгоняет свет и жизнь этого святого Места Силы.
Исцеление… ее тело и душа сейчас исцеляются.
Спустя какое-то время — Эйдрис не знала, сколько именно прошло, но впоследствии сообразила, что не больше одной-двух минут, — девушка вздохнула, распрямилась и приподнялась. К ней возвращались силы — не черные силы гнева и ненависти, которые переполняли ее раньше, но спокойные силы исцеления, которыми это Место Силы поделилось с ней, дар, который невозможно оценить.
Ушибы перестали болеть, она чувствовала себя освеженной… обновленной.
Оглянувшись в проход, она успела заметить, как встал на дыбы Монсо. Его передние ноги резали воздух. Он постоял так, как какой-то первобытный дух-конь, глаза его сверкали алым цветом свирепой ярости, из открытой пасти летели полоски красноватой пены. И вот в безумии гнева жеребец бросился на спину. Эйдрис беспомощно прижала руки ко рту, уверенная, что Алон погибнет.
Но в самый последний момент посвященный спрыгнул с седла и приземлился на полпути между сказительницей и своим конем. Монсо перевернулся и встал на ноги, голову он низко свесил и тяжело, порывисто дышал.
Его хозяин медленно сел.
— Алон! — воскликнула Эйдрис, но он смотрел на нее пустыми глазами, не узнавая. Девушка ощутила новый страх: она увидела, что серые глаза Алона приобрели странный мертвый серебристый оттенок.
Она бросилась к нему, но он стряхнул ее руки, не обращая на девушку внимания, потом встал и направился назад, к коню. На лице его было мрачное выражение, которое не предвещало ничего хорошего для Монсо. Пурпурная молния — пурпур — это цвет Тени, с чувством ужаса вспомнила Эйдрис — с треском пробежала у него меж пальцами.
Эйдрис поняла, что он намерен убить кеплианца. Тень, которая росла и в ней, полностью им овладела.
«И не удивительно, — подумала она, с трудом идя за нами, — он не только прошел через черные Врата, он создал черное заклинание, которое их открыло! Та Тень, которая росла во мне, на него подействовала гораздо сильней. Работая с черным волшебством, посвященный принял в себя Тень, впустил ее, отравился, как если бы поел испорченного мяса!»
— Беги, Монсо! — крикнула Эйдрис. Она схватила Алона в тот момент, когда фиолетовое пламя сорвалось с пальцев посвященного. Столб пламени устремился вперед, но кеплианец отпрыгнул, и пламя пролетело мимо него. Жеребец был явно смущен: привычка к повиновению столкнулась с ужасом, который он испытывал к хозяину. Кеплианец начал медленно пятиться. Алон пошел к нему, его окровавленное лицо потемнело от ярости, глаза сверкали холодно и остро, как серебряные клинки. Он протянул руки вперед, согнул пальцы, готовясь к новой попытке.
Эйдрис плечом ударила Алона в спину, толкнув его вперед и вниз. Сверкнула пурпурная молния, оставив в траве почерневший след.
Алон перевернулся, вслух произнес проклятие. Увидев его лицо, сказительница поняла, что теперь страшная опасность нависла над нею. «Надо втащить его в Место Силы, — подумала она. — Может, оно и его исцелит!»
Стиснув зубы, ненавидя себя за то, что ей предстоит сделать, она кулаком ударила Алона в подбородок, когда он попытался встать.
Юноша упал, оглушенный, а она торопливо схватила его за ногу и потащила к исцелению и свету.
— Прошу тебя, Янтарная Госпожа, — шептала она пересохшими губами. — Прошу, помоги ему…
Вторая нога Алона, тяжелая, в сапоге, ударила ее по руке, рука сразу онемела. Эйдрис закричала и выпустила его ногу, не в силах удержать ее. Он откатился, начал вставать, чтобы убежать — убежать от Места Силы. Лицо его исказилось от страха.
«Это Тень, которая внутри него… — подумала девушка. — Она не хочет его отдавать!»
— Алон, нет! — закричала она и бросилась за ним. Он успел добежать до кеплианца, когда она догнала его и сильно толкнула здоровой рукой. Алон повернулся, снова упал, но сразу вскочил, двигаясь с удивительной скоростью, говорящей об отчаянии.
Но пальцы сказительницы уже сомкнулись на посохе, который был прикреплен к боку кеплианца. Девушка лихорадочно высвободила его.
— Алон, — с трудом выговорила она, стараясь не выпускать его взгляда, пробиться сквозь поглотившую его Тьму, — ты… должен… пойти… со мной.
Он не ответил, только попятился. С его пальцев снова сорвался пурпурный свет, и она поняла, что он собирается убить ее — убить с легкостью.
— Не нужно… — взмолилась она. — Вспомни Джонтала…
Он замигал, смешавшись, и на мгновение его глаза снова стали темно-серыми. Но вот они затвердели, посветлели, и сказительница поняла, что проиграла.
Он неожиданно прыгнул к ней, ударил по посоху. Она не смогла удержать его онемевшими пальцами, и оружие вылетело из ее руки. Кулаком левой руки Алон ударил ее по голове, возле уха, а пальцами правой стиснул горло.
В глазах ее вспыхнули красные круги, но она реагировала, как научил ее Джервон, устремилась вслед за движением нападающего, поддалась, использовала против него его превосходящую физическую силу. Эйдрис позволила себе упасть, перевернулась на спину, изогнув ее, и в то же самое мгновение подняла колени. Они сильно ударили Алона в живот, и она услышала, как воздух вырвался из его легких.
Она быстро оттолкнула его и сильно ударила маленьким мозолистым кулаком в челюсть. Ударила раз… два… Глаза его закатились, и Эйдрис увидела, как погас в них свет. Алон потерял сознание и осел.
Дыша тяжело, как Монсо, она схватила его за руки, перевернула и потащила к входу. На полпути туда посмотрела вперед, отметила разрыв между деревьями — и это едва ее не погубило.
Алон неожиданно пришел в себя, вырвался. Повернувшись, он ударил ее по ногам.
Эйдрис упала и сильно ударилась. А он тут же вскочил и побежал, но не к Монсо, а на запад, туда, откуда они пришли. Рука сказительницы легла на посох, и прежде чем девушка смогла даже обдумать свою мысль, она стояла на одном колене, вытянув здоровую руку. Плечо отчаянно заболело, но Эйдрис бросила окованную бронзой палку вслед убегавшему.
Голова грифона летела, поворачиваясь в воздухе, летела низко и параллельно поверхности. Она попала Алону в ногу. Посвященный снова упал и на этот раз лежал неподвижно.
На мгновение девушка чуть не разрыдалась. «Янтарная Госпожа, что я наделала? — сказительница тут же встала и побежала. — Если я убила его…»
Эйдрис добежала до Алона. Опустилась на колени и осторожно перевернула его. Лицо посвященного превратилось в ужасную маску, оно было покрыто синяками и кровавыми царапинами. Эйдрис коснулась пальцами его горла, почувствовала удары пульса. Набрала воздух в болящие легкие, слезы полились по ее лицу, но на этот раз слезы облегчения.
