– Напрасно вы жмете звонок, – сказал инженер. – Я его отключил. И за телефон хвататься не надо – провод перерезан.
– И слуг звать не стоит, – добавил его спутник, невысокий крепыш со стальными глазами. – Они вам не помогут. Отдыхают в лакейской и в ближайший час с места не сдвинутся.
– Так это что – нападение? – воскликнул князь, только теперь понимая ужас своего положения. – Вы разбойники? Инсургенты?
– Не совсем, – поправил его инженер. – Я бы сказал, что мы правдоискатели. Нам не нужны ни ваше золото, ни бриллианты, ни даже ваша жизнь. Хотя, если будете упорствовать и запираться, можете с нею расстаться; очень даже просто. Нам нужна правда. И мы ее от вас добьемся. Я понятно говорю?
Князь взглянул в глаза правдоискателя, потом в стальные глаза его спутника и внезапно охрипшим голосом ответил:
– Да, я понял. Что вас интересует?
– Нас интересуют обстоятельства, относящиеся к организованному вами убийству Петра Столыпина, – ответил крепыш со стальными глазами. – И не надо делать такое удивленное лицо. Мы знаем, что убийство организовали не революционеры, а именно вы. Но нам важны детали. И учтите еще вот что. Мой спутник, – тут крепыш указал на третьего члена группы, щуплого паренька, – умеет отлично распознавать, когда собеседник лжет. Так что, как только вы попытаетесь скрыть правду, мы это узнаем. И тогда мы будем вас наказывать. Вас и вашего… эээ… секретаря Бурдукова. Это понятно?
– Да… да, я понял! – поспешно кивнул князь.
– Вот и отлично, – сказал крепыш. – Тогда скажите: вы решили убить премьера по приказу германской разведки?
– Разведки?! – Мещерский в удивлении выпучил глаза на гостя. – С чего вы взяли? Германцы тут совершенно ни при чем! Это уже потом мне пришло в голову возбудить у германских генералов аппетиты относительно нас. Я считал и продолжаю считать, что небольшая война пойдет России только на пользу.
– Значит, немцы тут ни при чем, – заключил крепыш. – Все убийство придумали вы, и только вы.
– Нет, так тоже нельзя говорить! – запротестовал князь, почуяв в словах гостя подвох. – Мы с Мосоловым, конечно, обсуждали этот вопрос… Ну, и с бароном… Но государь в личной беседе тоже намекал…
– Вы хотите сказать, что Николай был в курсе ваших планов?! – воскликнул инженер. – Что это он задумал убить своего премьер-министра?
– Нет, вы меня неверно поняли, – поспешил поправить его Мещерский. – Ничего такого государь мне не говорил. Но это и не требовалось! Лицам такого ранга, помазанникам Божиим, достаточно намекнуть… А уже наше дело, его верных подданных, понять желание самодержца и исполнить его. Мне кажется, я его правильно понял. Об этом говорит все поведение императора после случившегося. Кстати, хочу заметить, я был не один такой, кто хотел помочь царю скорее избавиться от этого горе-премьера.
– Вы имеете в виду все того же Мосолова? – уточнил инженер.
– Нет, в данном случае я говорю о наших соперниках, о генерале Спиридовиче, адмирале Нилове и прочей камарилье, – скривил губы Мещерский. – Они очень хотели выслужиться перед императором. Да не знали, как подступить к делу. А мой давешний протеже Игнатий Вычужанов отлично с этим справился. Это он придумал использовать в наших целях господ нигилистов. И не только их. Игнатий сумел задурить голову начальнику киевской охранки Кулябке, и тот выполнял все его приказы. Хотя сам был ставленником Спиридовича! Представляете? Дело сделали мы, а вина за убийство пала на наших противников. Кулябко и Курлова отправили в отставку, гонения на революционеров усилились… Спиридович, правда, уцелел, ну да ладно.
Углов и Дружинин, не сговариваясь, дружно взглянули на Ваню. «Не врет?» – спрашивали их взгляды. Ваня отрицательно покачал головой. Углов встал.
– Пришибить бы тебя, дядя, вот этой чернильницей, – сказал он, кивнув на бронзовый прибор на столе князя, – да история исказится, нельзя. А так хочется! Пошли, карбонарии!
– Одну секунду, – сказал Дружинин. – Ну-ка, князь, где вы держите свой бумажник – в столе? Давайте его сюда.
– Ты что?! – возмутился Ваня. – Зачем нам его грязные деньги?
– На дорогу, – объяснил инженер. – У меня ничего нет, у вас, я думаю, тоже. Что, прикажешь снова идти к генералу Мосолову, брать подряд на прокладку кабеля в кабинет Его Величества? Боюсь, это сделка не состоится.
– Можете нас не провожать, – сказал он Мещерскому, забирая из его трясущихся рук пухлый бумажник. – Но вот дом покинуть советую. И часок не возвращаться – я заложил здесь бомбу с часовым механизмом.
Когда они уже спускались по лестнице, Ваня спросил:
– Ты зачем про бомбу сказал – чтобы напугать?
– Больно нужно мне его пугать! – отвечал Дружинин. – Чтобы нейтрализовать. Он сейчас обо всем забудет, кинется драгоценности собирать да побежит из дома. И в полицию не позвонит, о нас не сообщит. Для нас это важно…
Глава 35
Заместитель начальника Киевского охранного отделения Василий Лисович еще раз прочитал полученную из столицы шифрограмму. В ней сообщалось, что ожидается прибытие в Киев троих злоумышленников, отличающихся особо дерзким поведением. Злодеи, принадлежащие к самому крайнему крылу революции, повинны в многочисленных ограблениях, а также в убийстве многих чинов полиции; они же замышляли убийство Его Величества императора. Могут выдавать себя за чинов жандармерии с целью выведать секретные сведения. Один из троицы только что сбежал из тюрьмы. В связи с этим необходимо усилить наблюдение на вокзалах, пристанях и в прочих местах скопления публики. Также предписывалось активизировать агентурную сеть в революционных кругах, поскольку преступники поддерживали контакты со многими подпольными организациями, не принадлежа ни к одной из них. Далее приводились приметы всей троицы, довольно подробные. Однако фотография имелась только одного боевика – импозантного молодого человека с черными усиками.
Капитан Лисович повертел шифрограмму в руках и скептически хмыкнул. Что-то в ней было странное, в этой депеше. Как это – трое активных боевиков, совершивших множество преступлений, – и не принадлежат ни к одной организации? И только один из троих был задержан? Причем не самый старший. Василий Никандрович служил в полиции седьмой год и до сих пор ни разу с таким случаем не сталкивался.
Лисович потянулся было к телефону – вызвать подчиненных и дать им соответствующие указания, – но потом руку от трубки убрал и задумался. Он этим и славился в Киевском отделении – умением анализировать факты и делать выводы. Недаром Василий Никандрович за последние месяцы так поднялся по служебной лестнице. Начальство отметило его поведение в момент совершения злодейского покушения на премьера Столыпина, тот факт, что именно Василий Лисович схватил убийцу и не дал толпе его забить и растерзать. Новый начальник отделения, назначенный взамен проштрафившегося Кулябко, приблизил Лисовича к себе. Так что теперь надо было оправдывать доверие начальства, промахов не делать.
