Они обнаружили индусов, плавающих в маслянистой воде. Вот что означала их «черная вода». Они вполне дружелюбно поприветствовали немцев. Теперь они все находились в одной лодке. Оказалось, что они кричали, что акулы ни за что не заплывут в грязную воду и уж тем более в маслянистую, так что самым безопасным было оставаться там. В этой группе оказалось и два британских офицера. Они тоже были очень дружелюбны.
— Что случилось с «Корнуоллом»? — спросил кто-то. — Почему они не подбирают нас?
— У вас есть пистолет, Ноймейстер?
— Зачем?
— На всякий случай. Мы не хотим утонуть и не хотим быть съеденными акулами. И не похоже, что британцы собираются нас подобрать.
— Не будь глупцом! Они придут. Если не за нами, то за своими собственными людьми, и раз уж они здесь, то заберут и нас.
— А как они узнают, что кто-то из их людей был на борту, а?
— Они должны учитывать эту возможность. Они, должно быть, ушли за вельботом. А это может занять некоторое время.
Эта мысль настроения не улучшила. Индусы стали громко молиться.
Вскоре стало ясно, кто выжил, а кто — нет. Осталось лишь три офицера: доктор Хассельман, лейтенант Ролль и лейтенант Бётхер, который был переведен с «Альстертора».
Спустя два часа «Корнуолл» появился и спустил шлюпки, чтобы подобрать выживших. Команда корабля сгрудилась около поручней, наблюдая за спасательными операциями, и направляла шлюпки, когда видела людей, плавающих в маслянистой воде на всевозможных обломках.
Выживших отвели на ют крейсера, куда британские офицеры принесли большие чашки горячего чая и холодного сока лайма, прекрасного напитка в тропиках. По кругу передавали сигареты. Другие принесли горячую воду, мыло и полотенца, чтобы выжившие могли смыть с себя первый слой грязи.
Несмотря на то что погода стояла истинно тропическая, люди провели два часа в воде, замерзли и были измучены.
Доктора Хассельмана попросили пройти в операционную «Корнуолла», предварительно выдав ему британскую тропическую форму в связи с тем, что его собственная была грязной и порванной. По пути им приходилось переступать через пожарные шланги и электрические кабели. «Корнуолл» явно пострадал во время битвы. Они стреляли, и, возможно, Рихе был прав, когда предположил, что повредил систему управления огнем. Этот кабель, наверное, был импровизированным средством связи: орудия снова начали стрелять.
В операционной доктор Хассельман обнаружил выживших с «Пингвина», и членов экипажа, и пленных.
— Пленные очень хорошо говорят о вас, — сказал британский военный хирург после знакомства. — Они говорят, что вы обращались с ними по высшему разряду и с другом, и с врагом. Я хотел бы, чтобы вы знали, что мы благодарны вам за это, и хотим уверить, что сделаем то же самое для ваших людей.
К счастью, ни раны, ни повреждения не были особенно серьезными: самыми тяжелыми оказались сломанные руки и поврежденные ребра. Остальные отделались порезами и ушибами.
Последний подсчет показал, что из экипажа «Пингвина» выжило 3 офицера, 10 старшин и 47 матросов, а также 27 пленных, которым посчастливилось оказаться в передней части «Пингвина», включая 3 британских офицеров и 15 индусов. У тех же, кто находился в кормовой части судна, не было ни шанса.
Из команды «Пингвина» считались пропавшими 18 офицеров, 69 старшин и 254 матроса, а также 213 пленников, большинство из которых были индусами.
Выжившие с «Пингвина» были размещены со всеми возможными удобствами в большом кубрике, а три офицера расположились на матрасах и чистых постельных принадлежностях на полу кормовой каюты.
Когда появилось время, доктор Хассельман снова обратился к своему дневнику:
«Корабль „Корнуолл“ оставался вблизи места боя до утра следующего дня. Вечером капитан „Корнуолла“ пришел навестить нас в кормовой каюте. Это был стройный человек среднего роста, около пятидесяти лет.
— Ваши парни нанесли нам серьезный ущерб, — сказал он, — но вы всегда дрались честно, а это что-то да значит. Мы знаем, что капитан Крюдер избегал ненужного кровопролития, и также нам известно, на этот раз из уст наших людей, что вы обращались с пленными хорошо. Я считаю своим долгом в отсутствие вашего капитана поблагодарить вас за это, и я с радостью выполняю этот долг.
Что же касается еды, то я могу судить лишь по тому, что давали нам, и она была превосходна. Однако на британских кораблях офицеры и матросы получают разную пищу, так что я не знаю, чем кормили наших людей, но жалоб слышно не было. И если бы не отсутствие свободы передвижения, то легко можно было бы представить, что мы гости его величества Георга VI…»
Корабль «Корнуолл» вошел в порт Виктория на острове Маэ на Сейшелах 15 мая. Пленных попросили не делать попыток сбежать. Доктор Хассельман ответил от лица всех, и офицеров, и матросов.
— Нет, — спокойно сказал он. — Мы не станем этого делать.
Когда британский командир пришел попрощаться с пленными офицерами, он снова вернулся к этому вопросу.
— Если говорить неофициально, то я рад, что вы не стали предпринимать попыток бежать, — признательно проговорил он. — Если бы это было не так, я был бы чертовски разочарован.
Одну связь даже война не смогла уничтожить: это чувство товарищества между моряками разных национальностей.
Вспомогательный крейсер номер 33, более известный как «Пингвин», затонул в 16.29 в точке с координатами 03°50′ северной широты, 53°50′ западной долготы спустя двадцать семь минут после начала боя с крейсером «Корнуолл».
С самого начала положение «Пингвина» было безнадежным, но его экипаж выпустил 200 снарядов и добился прямого попадания. Согласно докладу британского адмиралтейства, тяжелый крейсер «Корнуолл» выпустил 136 снарядов из своих 8-дюймовых и 4-дюймовых орудий.
«Корнуолл» был 10 000-тонным крейсером класса «Бервик» и был способен развить скорость 31,5 узла — почти в два раза более высокую, чем «Пингвин». Вооружение его тоже превосходило орудия рейдера. На корабле было восемь 8-дюймовых, восемь 4-дюймовых, четыре 2-дюймовых орудия и восемь тяжелых пулеметов. Также на «Корнуолле» была катапульта для запуска самолетов.
Крюдер был прав, когда сказал, что нет смысла сбивать один самолет — британцы тут же пошлют другой. Если же уничтожить второй, то тут же появится третий.
Во время своего длинного путешествия «Пингвин» прошел 59 188 миль, то есть расстояние вдвое превышающее окружность Земли. Во время этого вояжа экипаж захватил 136 550 брутто-регистровых тонн, 52 000 из которых были отправлены в Германию с призовыми командами. В этом отношении команда «Пингвина» установила рекорд и Первой, и Второй мировых войн. В дополнение к этому, жертвы минной войны оцениваются между 50 000 и 60 000 тонн. Таким образом, благодаря «Пингвину» союзники лишились около 200 000 тонн судоходного тоннажа — и это если не считать потери времени из-за задержек судов и дезорганизации перевозок. Полную стоимость судов и грузов, потопленных или захваченных экипажем, трудно оценить, но она явно превосходит несколько миллионов фунтов.
