Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Рукой Марко отвел назад волосы, за зиму они отросли, опустились ниже плеч, так что то и дело приходилось поправлять и, похоже, ему это нравилось.
– Всё крутилось в голове, никак не мог поймать, – объяснил он на мой немой вопрос. – А когда собрался заговорить с Пьетро, всплыло. Сам не ожидал.
– Вот как? – неопределенно спросил я, чувствуя, как неясная тревога снова холодит душу. – И что же?
– История смутная, если откроется полностью, не минует хорошего скандала, – загадочно отвечал он.
– Он не работал в Венеции?
– Не стоило бы мне обсуждать с тобой. Но раз уж так сложилось… Ладно, не буду мучить.
Я смотрел на него недоверчиво, но в глазах Марко стояла такая уверенность в важности происходящего, что невольно и я ей поддался.
– Твой друг… Прости, хотел сказать – Ансельми, – исправился он, заметив мой взгляд.
– Так-то лучше, Марко, – подтвердил я.
– Незадолго до моего ухода в Париж поговаривали, что сын одного из уважаемых работников цеха… Догадываешься, о ком речь? Хоть и проводит дни в молитве, как и подобает смиряющему плоть для жизни в монастыре, на самом-то деле вовсе не так уж смирен, как хочет казаться, и слабость имеет, от которой никак не может избавиться. Благодарение почтенному отцу, из уважения к нему дело заминали. А сыну всё не впрок, он и вовсе поселил у себя мальчишку по имени… – тут он выразительно посмотрел в мою сторону.
– Ансельми, – отозвался одними губами.
– Именно. А отец, вместо того, чтобы выгнать из дома обоих, хлопочет, что бы мальчишку приняли в цех…
– Кто говорил тебе об этом? – резко перебил я.
– Какая разница? Говорили… Ты же всё равно не знаешь.
– Вот именно, – возмутившись, отвечал его же словами. – Всё это – болтовня пустая. Зачем в неё веришь?
– Может, и болтовня, – как-то легко согласился Марко. – Только в цехе о мальчишке том даже слышать не хотели. А если не веришь, спроси его сам. Хотя моего слова, надеюсь, тебе предостаточно.
– Твоего слова?
– Да, – Марко сверкнул глазами. – Я его спросил.
– У Ансельми? – ахнул я.
– А что такого? Проходя мимо, спросил, был ли он в Венеции работником цеха. Не беспокойся так за него – рядом никого не было.
– И что?
– По-моему, он всё понял. Понял, что мне известно. Прямо весь побелел, и зубы застучали. Я думал: Господи, не допусти его до припадка. Ничего не ответил.
– Зачем ты это сделал? – завопил я так, что по соседству раздались беспокойные шаги и шорох, словно кто-то приник к стене. Я сейчас вспоминаю об этом, но тогда был так зол, и разум мой затмился, забыл об осторожности.
– А зачем ты просил меня о совете? – огрызнулся Марко. – Разве не для того, чтобы я помог тебе защититься? Не видишь: он смотрит на неё, не отрываясь?
В ярости я сжал кулаки. Окажись в тот час Ансельми рядом, я бы, пожалуй, на него набросился.
– Да, но…
– Но теперь он будет знать, что против него тоже кое-что имеется, – с решимостью отрезал Марко. – Помнишь, я сказал тебе: кто знает твою тайну, тот имеет над тобой власть. Так что будет, чем его приструнить, если совсем разойдется.
– Я не верю в это, Марко, – говорил я, стараясь, чтобы голос не задрожал. – Это неправда. А в цех его не приняли, потому что он не гражданин Республики.
– От кого ты слышал эту несуразицу? – в свою очередь осадил он меня вопросом.
– От того, чьим словам привык доверять, – с этим я обрел твердость.
Он смотрел на меня, медленно покачивая головой, а в глазах его растворялась жалость.
– Да, Корнелиус, – наконец отвечал. – Трудно тебе в жизни придется. Ты и в связь его с этой девушкой поверишь не раньше, чем увидишь одного в объятиях другого. Только смотри, как бы поздно не было.
– Замолчи! – задыхаясь, прошипел я. На это у меня сил хватило. А на остальное…
Всей правды об Ансельми я тогда не узнал и по сей день не знаю. Было и ему что скрывать, не сомневаюсь, но кто без греха? Мне ли говорить об этом… Пережив свои годы, всё же склоняюсь к мысли, что ничего особенного в том, что Ансельми жил в семье Пьетро, не было. Будь он пороком тем задет, я бы заметил – ведь пребывал в достаточной близости к нему. Так что, если и ходили какие слухи, то распускали их языки мелкие и завистливые.
А Марко, вспомнив про ту историю, недолюбливая Ансельми и желая мне добра, переиначил и предложил сделать из неё вот такое оружие, полагая, что с ним я буду воин непобедимый. Таков был его совет: обратить услышанное против Ансельми. Или пригрозить. Потребовать оставить в покое Ноэль в обмен на молчание. Нравы Светлейшей Республики, что и говорить, были хорошо ему известны, а главное: он привык к такому и считал вполне допустимым любой поступок, повторюсь, любой, когда нужно постоять за себя. Право распорядиться услышанным он оставил за мной.
Я же, одиноко и бесхитростно прожив годы в деревне, понятия не имел, как смогу принять такой совет и им воспользоваться. Да, волею свыше я пришел в большой город, где каждый – сам по себе, и заступиться некому. Где-то повезет, но по большому счету отвоевываешь своё место сам. Или освободившееся место немедленно займет более ловкий, кто уж не погнушается никаким способом добиться своего. За время работы в Париже уяснил себе, но всегда наблюдал со стороны, а теперь, Господи помилуй, подошел мой черед: оказался в самой середине, и не просто в середине, а между теми двумя, кто близок сильнее прочих, хотя и отношение моё к каждому из них неодинаковое.
К чести своей напишу, что задумался о разговоре с Ансельми. Конечно, я понимал: Марко прав, и оставить без вмешательства, означало позволить происходившему развиваться не как мне видится, а по каким-то иным законам, мне неизвестным, а потому исход предсказать затруднительно. Будет ли в таком случае удача на моей стороне, уверенности не было.
Угрожать Ансельми я бы не стал – не в моём характере, с угрозами я смотрелся жалко, он бы рассмеялся в ответ. Оставалось разве что воззвать к его благоразумию, так наивно я понадеялся на остатки нашей былой привязанности, именуемой дружбой.
Но у судьбы намерения, какими благими не были, засчитываются, только если ведут они к действию, а у меня опять всё свелось к тому, что про себя без конца прокручивал одни и те же слова, надеясь, что лишние сами уйдут, а те, что останутся, и будут самыми правильными – с ними и пойду к Ансельми. Всё я задерживал наш разговор, а когда чувствовал его взгляд, отворачивался – наверно, силы копил, чтобы взглянуть ему в глаза – не знаю… Слишком затянул, в глубине надеясь: само как-то образуется. Непростительная медлительность, и судьба, в который раз устав от моей нерешительности и необходимости подталкивать меня в спину, предпочла обойтись на сей раз без моего содействия и расставить всех по местам, отведенным по нашим поступкам. А намерения по её великодушию остались при нас нетронутыми.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
