Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Винзор очнулась через три дня. Усевшись в выстланном салфетками спичечном коробке, она подняла руки, чтобы потереть глаза, и обнаружила пустую глазницу.
Это было ужасно. Фея визжала, колотила Изолу кулачками и рвала на себе волосы. Изола думала, что Винзор будет бушевать, пока совсем не угаснет. Потом Винзор забралась на подоконник, оставляя острыми ручками царапины на дереве. Но когда она попыталась порвать свои хрупкие крылышки, Изола в панике приоткрыла окно, и фея выскочила на улицу.
– Винзор, вернись! – в отчаянии звала ее Изола. – Прости, что так получилось, но мне нужно проверить, выздоравливаешь ты или нет!
– НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! – пропищала фея. – Ты отравила меня и лишила красоты! Жду не дождусь, когда она тебя убьет!
Мясо и кости
К маю шею Изолы обвивал уже весь лунный цикл – те же отметины, что и у задушенных птиц, но больше и четче, словно засосы. Именно за них эти синяки примут девочки в школе. Изола присмотрелась к идеальной ущербной луне в ямочке на шее, к полумесяцу на ключице, и решила замазать отметины тональным кремом и затянуть форменный галстук по возможности туго.
В розовом кусте в паутине госпожи Ферлонг что-то поблескивало. Паучиха сплела прощальный поцелуй. Изола улыбнулась, и на этот раз улыбка коснулась и глаз.
* * *
Лоза приклеила к внутренней стороне дверцы шкафчика фотографии олимпийцев, твердо вознамерившись убрать с живота несуществующий жир до начала летних соревнований по плаванию.
Изола обхватила себя руками, глядя, как Лоза роется в стопках книг: та разыскивала домашнее задание, но, похоже, сомневалась, что оно там найдется. Обе девочки притворялись, что происшествия в часовне не было, но лицо Лозы выражало подлинное беспокойство за Изолу – и это ободряло, пусть Изоле и хотелось не давать подруге поводов для волнения.
– Ты сама не своя, – неуверенно заметила Лоза. – Заболеваешь?
«Ага, тошнит от этого вопроса», – подумала Изола, но вслух сказала:
– Все путем.
– Как скажешь… – Лоза приуныла. – Просто, Изола, не пойми меня неправильно, но ты так сильно похудела…
– А сама-то! – быстро перевела разговор с опасной темы Изола. – Выглядишь совсем как Зена – королева воинов.
Лоза усмехнулась. Изола знала, что подруга не вылезает из бассейна, тренируя мышцы рук и пресса перед грядущими соревнованиями: Лоза постоянно демонстрировала бицепсы и ей, и Элли Блайт, и Джеймсу по любому поводу.
– Думаешь, если я выиграю достаточно ленточек, сестра Кей позволит мне обменять их на хорошие оценки? – пошутила Лоза.
– Ага, а твои родители, может, забьют на все эти «академические успехи», когда ты победишь на Олимпиаде, – закивала Изола.
Помимо домов Артура и Гиневры, в школе Святой Димфны также имелись дома Ланселота (желтый) и Мерлина (зеленый). Красная пластмассовая корона, из тех, что раздали всем девочкам из дома Артура, лежала в заднем углу шкафчика Лозы. Бриджит Маккейд тоже числилась в доме Артура. Красные выигрывали каждый турнир, потому что за команду выступали сильные спортсмены, и победы были заслуженными, но Бриджит и ее подпевалы носили эти короны так, словно те положены им по праву рождения.
* * *
Изола и Эдгар прыгали на батуте на заднем дворе дома По. Пушистые волосы Изолы развевались на ветру, а Эдгар делал неуклюжие сальто, размахивая в воздухе огромными ступнями.
Прыгая, они пытались целоваться – парочка влюбленных, презревших гравитацию.
– Если тебе не нравится Гиневра, – произнес Эдгар, оторвавшись от губ Изолы, – ты всегда можешь выступать в одиночку за собственный дом.
Они столкнулись зубами. Изола засмеялась и отстранилась.
– Например?
– Ну, как Мордред.
– Напомни, кто это?
– Мерзкий плод инцеста, который убил своего отца, короля Артура.
– Ах да. Но на что еще он мог надеяться с таким именем?
Эдгар произнес по слогам:
– Мордред. Чертовски злющее имечко.
– Может, Зайчику Мордред понравится больше, – вслух подумала Изола.
– Что?
Изола тут же приникла к Эдгару в поцелуе. Казалось, они зависли в воздухе на невидимых ниточках, словно гравитация разжала свои удушающие объятия.
* * *
Может, Лоза и была права, говоря, что Изола заболевает. И зола проспала большую часть выходных и плохо себя чувствовала: голос охрип, и ей было не по себе в болезненно худом теле.
Она сняла одежду, встала перед зеркалом и, сощурившись, критически разглядывала свое отражение. Тело походило на фигуру Марии-Антуанетты после того, как рацион из пирожных, сладостей и притворства сменился строгой диетой из редких глотков лунного света, проникающего сквозь тюремную решетку.
Зайчик выполз из-под кровати, и Изола поспешила прикрыться.
– Я проголодаться, – объявил горгуль.
Изола натянула через голову рубашку, пригладила волосы и бросила:
– Так съешь что-нибудь.
– Дурочка, дай мне еды.
– Ты же не ешь ничего из того, что я тебе предлагаю. Только тоннами лопаешь сладкое. Чего ты хочешь?
Зайчик, казалось, осторожно подбирал слова.
– Сливы не ем, – медленно проговорил он. – Только если совсем оголодаю. Ревень не ем. Сладости и мясо, конфеты и потроха, о да.
– Мясо? – повторила Изола, надевая юбку. – Ладно, заскочу в индийскую закусочную по пути домой.
– Не ваше мерзкое мясо! – Красные глаза горгуля вспыхнули, и он облизал верхнюю губу. – Редкое мясо… Вкусные сырые юркие деликатесы…
– Ты о чем?
– Мясо Детей Нимуэ, – пояснил Зайчик. – Волшебное мясо, глупый девочка. Феи, фурии, гоблины, призраки, я ем их всех, да… Но немного, – добавил он, очевидно пытаясь утешить И золу. – Кусочек то там, то сям. Фей, только если они не переборщат с нектаром, а больше всего Зайчик любит единорогов – самые редкие и самые вкусные. Их мясо придает мне силы, чтобы я защищать!
Потрясенная Изола схватилась за кольцо на цепочке.
– Заруби себе на носу, – онемевшими губами промолвила она, – я дала обещание Алехандро кормить тебя и предоставлять крышу над головой. Ты никогда не говорил, что я должна убивать единорогов! Мы так не договаривались!
– Не единорогов! – запротестовал горгуль. – Единорога. Всего одного хватит надолго!
– Но они – вымирающий вид! Я сама никогда их не видела! Им так сложно выживать в нашем мире! Даже в Авалоне для них уже небезопасно! У них только недавно родился первый детеныш за много лет…
– Отлично. Жеребенок – ням-ням. Придаст мне сил надолго, девочка.
– Забудь!
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
