Свет в ресторане погас и зажегся несколько раз, но мы перенесли это как обычное явление. Лысый опустил какие-то железные шторы снаружи с оглушающим скрипом и шумно закрыл дверь во двор двумя с чем-то поворотами ключа. Из кухни вышла потрепанная женщина с ведром и стала мыть тряпкой пол.
Она мыла тряпку под нашим столом. Я задрал ноги, дабы дать ей свободный доступ. Второй официант, завершивший причесывание, прошелся по ресторану, поднимая стулья и ставя их перевернутыми на столы. Тут мы уже явно ощутили, что наше присутствие более нежелательно.
Уважение к гостю — это очень важная вещь на востоке. Говорят, что бедуинские шейхи готовы принимать вас в качестве гостя годами и не напомнят ни одним словом, что пора освобождать территорию. Из-под полуопущенных ресниц я мельком бросил взгляд на окружающее. Первый официант стоял себе на улице, молча глядя на нас, второй собирался закончить переворачивание стульев, а лысый надел берет и открыл деревянный ящичек, висевший на стене. Тут же потухли все неоновые огни кругом, и лишь из-за двери в ресторан пробивался свет. Через некоторое время я почувствовал, что кто-то ставит перевернутый стул мне на спину. В темноте я нащупал руку жены.
Это их почему-то расстроило. На мгновение я почувствовал вибрации воздуха в темноте, затем лысый зажег спичку и вернулся к нам от двери.
— Извините, — его лицо было красным в свете колеблющегося огонька, — мы закрываемся в двенадцать…
— Так что ж вы молчите? — заметил я. — Как мы могли об этом догадаться?
Мы сняли с себя стулья, заплатили и вышли вприпрыжку по мокрым плиткам пола. Было без восьми минут двенадцать по сверкающим ближневосточным часам.
Дырочка в ведреВ эти дни, как вы помните, разверзлись хляби небесные, и потоки обрушились прямо на наш маленький домик в Афеке. В результате этого явились предо мною сыновья мои, ликуя:
— Папочка дорогой, стенка в подвале делает пи-пи.
Мы с презрением отвергли заклинания Рафи, но поставили его забавное заявление в повестку дня, дабы наш подвал не превратился в настоящий плавательный бассейн.
То есть случилось так, что из пены подвала без всякого предварительного предупреждения начала сочиться вода. Мощная струя обогащала наши владения как минимум на кубометр каждые четверть часа. Пророк Моисей мог бы здесь чувствовать себя так же превосходно, как и в те времена, когда ему удавалось высекать посохом воду из скалы. Он вряд ли нашел бы для себя лучшее место.
Нет надобности говорить, что мы совершенно не растерялись.
— Вода! — заверещала жена, выскочила из бури на улицу, вернулась, и, снова выскочив, заорала: — Потоп! Спасите! Подвал! Пожарная! Потоп! Муниципалитет! Спасите! Вода!
Я же бросился к телефону и обратился, прерывая свою речь стонами, к достославному Штоксу. Сантехник не видел причин для паники.
— Это не по моей части, — успокоил он меня, — это просто большое озеро под домом, обыкновенный потоп.
— Что же делать, Штокс, что делать?
— Ну, скоро лето.
— А пока??
— Пока надо вычерпывать воду, иначе все разрушится…
Жена пыталась заткнуть щель в стене вначале спиной, затем при помощи пластилина, потом — пластырем для ран, что свидетельствовало о некотором ее замешательстве. Довольно быстро выяснилось, что единственный путь обуздать неожиданно пробившийся источник — это засунуть палец глубоко-глубоко в дырку, дабы таким образом заткнуть ее хотя бы частично, в то же самое время хватать два ведра, наполнять их благословенными водами, покрывающими наш пыточный подвал двадцатисантиметровым слоем, бежать наверх, выливать воду перед домом, бежать обратно, затыкать пальцем, бежать, затыкать и снова наверх…
— Представь себе, — утешила меня жена, — как чувствовали себя жители Флоренции, когда город затапливало…
— Во Флоренции все чувствовали себя прекрасно, — выразил я свое мнение, — ибо там рушились всего-навсего разные дерьмовые статуи, а не наш подвал.
Да и я лично не родился под созвездием Водолея, а потому за последние полчаса вымотался до полного изнеможения, таская тяжелые ведра. К тому же Амир меня раздражал, непрерывно пуская бумажные кораблики по водичке и хохоча в неописуемом восторге.
Наконец прибыла машина с насосом от муниципалитета, выкачала воду до последней капли и уехала. Через несколько минут все снова заполнилось водой, и я опять начал бегать с ведрами вверх-вниз, проклиная облака и весь этот прогнивший от влаги режим…
И тогда зазвонил телефон. Феликс Зелиг не нашел лучшего времени информировать нас о своем визите, как в период обрушившегося на нас потопа.
— Феликс, — взмолился я, — ради Бога…
Но тут большими прыжками подскочила женушка и вырвала из моих рук трубку:
— Заходи, Феликс, заходи, посидим в гостиной, побеседуем за чашечкой чаю. Приходите быстрее…
* * *
Не то чтобы жена оказалась в этот момент находчивей меня. Просто она больше отдыхала, затыкая дыру пальцем, я же совершенно вымотался, вычерпывая наши территориальные воды.
Зелиги явились через полчаса и очутились под потоками воды…
— Вы себе просто не представляете, что случилось пару минут назад, — сообщила им жена, — в подвал просочилась вода… страшная опасность для жизни, бедный Эфраим в одиночку сражается с волнами, никто ему не помогает, он утонет в конце концов… идите домой, мы уж как-нибудь…
— О чем вы говорите?! — возмутился Феликс. — Мы остаемся!
И он тут же снял пальто, засучил штанины и стал бегать с ведрами, а его жена сменяла мою в затыкании. Вот что я называю, господа, международной солидарностью, если это вас интересует. Феликс зарекомендовал себя надежным черпальщиком, вследствие его преданной работы вода перестала прибывать и через час уже доходила лишь до лодыжек. Растрогавшись при виде столь развитого чувства коллективизма, мы не знали, как благодарить Зелигов.
— В самом деле, это так благородно с вашей стороны, — сказала жена, распростершись в кресле, — что бы мы без вас делали! Я вам говорю — не стоит подниматься с половиной ведра, наполняйте его целиком…
Остекленевший взгляд Феликса словно намекал, что лично он предпочел бы на данном этапе находиться от нас как можно дальше. Он тяжело дышал и иногда даже спотыкался, и ведра при этом издавали звон. Вода стояла на уровне лодыжек, а снаружи облака изливали потоки с идиотским упорством.
