— Ринат, мне хочется домой.
— Поезжай... — Сестра исчезает в глубине зала.
Допиваю джин с тоником, переворачиваю бокал. Кубик льда падает на ладонь, медленно тает. Неожиданно чувствую чей-то взгляд — кто-то наблюдает за моей льдинкой. Поднимаю голову и будто утопаю в глубоких карих глазах. И тут же понимаю, что никуда не уезжаю... Проходят минуты. Танцовщицы сменяются на подиуме, улетают, словно лепестки с ромашки, искусственный ветер треплет тонкие юбочки, открывая взору что-то нежное, соблазнительное, но карие глаза не смотрят на подиум, они пристально изучают мои тонкие пальцы... Мы ничего не говорим друг другу, даже не пытаемся приблизиться, в этом просто нет необходимости. Мы уже вместе. С первой секунды. Представляю, как мужчина берет в свои губы кончики моих пальцев, и острая волна желания пронзает меня.
— Решила остаться? — сестра проводит легкой рукой по моим волосам.
— Ринат...
— Что?
— Он здесь.
— Наконец-то! Ты согласна?
— Да.
...Обычно я предвижу действия людей на два-три хода вперед и почти всегда знаю, что будет дальше. Эта способность помогает мне в бизнесе, но в целом делает жизнь печальной... Я хочу сероглазую блондинку с кубиком льда на ладони. Хочу, чтобы ее маленькие коготки вонзились в мою спину, когда оргазм заставит девочку биться и кричать. Вижу, как хозяйка клуба гладит ее по волосам. Не слышу слов, но уверен — разговор обо мне. Сейчас предложат цену, а через час я уже не буду хотеть ни ее пальчиков, ни ее оргазма. Я освобожусь от сжигающего меня желания и спокойно вернусь в Иерусалим. Эта физическая измена ничтожна, жена никогда не почувствует ее, как и я...
...Прохладные пальчики надевают презерватив. Опускаемся в теплую круглую ванну. Раздвигаю нежные ножки, чувствую пульсирующую плоть. Девушка вскрикивает, неистово обхватывает меня тонкими руками, стонет так страстно, словно кончает в ту же секунду, словно у нее давным-давно не было мужчины. Глупость! Проститутка! Максимум час назад кричала так же с кем-то другим! Какая разница!.. Пусть... Похоже, девчонка великолепная актриса. Хотя это совершенно неважно. Я зверски хочу ее! У меня есть полчаса.
— Как тебя зовут? — прерывистый шепот щекочет ухо.
— Зачем?
— Скажи, умоляю!..
— А тебя?
— Синди. А тебя?!
Меня никто не знает здесь. Я не хочу произносить свое имя. Оно не принадлежит ей даже на эти полчаса. Актриса нарушает правила игры!
...Синди страстно ласкает мои соски, не перестает шептать, словно в бреду:
— Как тебя зовут?..
— Ришар, — вдруг выдыхаю я первое, что приходит в голову. Ришар — так зовут моего французского компаньона по бизнесу.
Полчаса пролетают быстрее падающей звезды. Отдаю Синди сто долларов, спускаюсь в зал. Мне хочется заплатить ей гораздо больше, но правила игры важнее денег. Сажусь возле стойки бара, заказываю виски... До свадьбы у меня был огромный опыт с женщинами, точнее, до того, как я стал религиозным евреем. Я был уверен, что познал все удовольствия. Был уверен...
Синди подходит ко мне, садится рядом. Что это значит? Она снова нарушает правила игры. Сидит и сосредоточенно смотрит на мои руки. Не выдерживаю, провожу ладонью по ее теплой щеке, целую кончики пальцев.
— Хочешь потанцевать?
Согласно кивает. Едва успеваю опомниться, как вновь чувствую всю ее в своих объятиях. Синди разворачивается ко мне спиной, прижимается в такт музыке. Скольжу ладонью по ее тонкой белой кофточке, бедрам и вдруг понимаю, что девчонка не надела ни лифчика, ни трусиков, и лишь коротенькая юбочка прикрывает все то, чего я снова так страстно желаю... Малышка решила подзаработать этой ночью. Здесь много конкуренток, но маленькая развратница чувствует, что мне нужна сегодня лишь она. Говорю себе это, глядя в шелковистый затылок Синди, но девушка поворачивается, и ее восхищенные благодарные глаза срывают мои мысли, как ураган обрывки газет на мостовой, превращая их в пыль, в ничто... Ее глаза разрывают полумрак любовью, обожанием, магической страстью.
— Ты придешь завтра? — шепчут ее губы, но я понимаю вопрос и без слов, раньше, чем она произносит слова.
— Да... да...
Синди счастливо откидывает голову и вдруг страстно целует меня в губы. Проститутки никогда не позволяют себе такого! Что происходит, в конце концов? Завтра утром мой рейс в Иерусалим... Я сяду в самолет и избавлюсь от этого наваждения. Завтра... Ее поцелуй так сладок, и нет сил оторваться от нежных губ... Все к черту!.. Меня никто не знает здесь. Пусть делает что хочет. Именно за этим я и прилетел в Будапешт — успокоить свою беснующуюся плоть.
Открываю глаза, долго смотрю в стеклянную дверь лоджии. Яркое солнце пронзает верхушки сосен. Пахнет хвоей. Зимний день в разгаре — значит, мой самолет идет на посадку в Иерусалиме. Без меня... Знаю! Не полечу туда ни завтра, ни послезавтра. Проснулся с мыслью о Синди. Пытаюсь понять, в какой момент она завладела моей душой, в какой момент мне захотелось спросить ее настоящее имя, узнать прошлое, а главное — почему она стала проституткой. Я хочу вернуть девочку на путь истинный, сделать счастливой. Зачем мне все это нужно? Нетерпеливо жду вечера и занимаюсь самообманом. Что же так властно притягивает меня к ней?! Не дает подняться по трапу, оставить Будапешт?.. Прикрываю глаза — и вновь чувствую ее в своих объятиях. Идиот! Она обычная проститутка, жаждущая денег. А хоть бы и так?! Она получит деньги, освоит новую профессию и оставит свое непристойное ремесло навсегда. Ураган ее глаз сметает обрывки мыслей, превращая их в пыль, в ничто...
Снег мягко опускается на праздничный Будапешт, превращая красные светящиеся буквы «У Ринат» в новогодние сюрпризы. Давно забытое мальчишеское волнение меняет ритм моего сердца. С удивлением сознаю, что едва выдержал двадцать часов нашей разлуки и если сейчас, сию минуту не увижу Синди, вряд ли справлюсь с чувством отчаяния. Снимаю снежный налет с каменного выступа здания, леплю ледяной шарик, и вдруг точно такой же попадает мне в щеку. Возмущенно поднимаю голову. Синди несется навстречу.
— Извини! — целует меня, трет покрасневшее место. — Извини — промахнулась.
— Ничего себе, промахнулась! Хотела в глаз, что ли, залепить?
— Нет, в плечо...
Смотрю в ее сверкающие глаза, перебираю холодные снежные волосы, не выдерживаю, прижимаю Синди к себе, и легкое безмятежное блаженство охватывает меня. Мы стоим обнявшись несколько мгновений или, может быть, целую вечность, и тут в мое сердце проникает щемящий страх потерять ее. Страх возвращает меня в реальность, ожесточает, и я слышу свои уничтожающие слова:
— Проститутки не бросают снежками в клиентов.
— У тебя большой опыт общения с ними?
— Достаточный...
Мне хочется, чтобы Синди сказала: «Я не проститутка», — но она отстраняется, смотрит холодно, насмешливо.
