— Ты что, уходишь? Алесандр, если я что-то сделала не так…
— Все так. Спокойной ночи. Еще раз спасибо. Я обязательно отдам деньги. В Петербурге.
Он вышел в коридор.
Анжелика Витальевна выбежала за ним.
— Ты не уйдешь. Москва — очень опасный город.
— Дайте, пожалуйста, ключи от двери.
— Нет. Это чужой для тебя город. Иди ложись. Я сейчас уйду из твоей комнаты.
— Анжелика Витальевна, я жил в этом городе четыре года. Дайте ключи.
— Иди спать, мальчишка!
— Можно не орать? — попросил из своей комнаты Валера.
— Спи, тебе рано вставать! И не учи мать, как ей следует себя вести!
Валера вышел из комнаты.
— Можно не орать? — повторил он.
Анжелика Витальевна с надеждой посмотрела на Алесандра.
— Только позови. Я за тобой…
Алесандр кивнул.
— Валер, извини, что разбудили, дай мне, пожалуйста…
— Тебе нужны ключи? — уже в слезах сказала Анжелика. — Сейчас. Сейчас. Одну секундочку. Подожди.
Она вошла в спальню, включила свет.
— Что происходит? — мужской голос.
— Заткнись! — женский.
Валера стоял в дверном проеме спальни, сложив руки на груди, и молча смотрел на родителей.
— Мам…
— И ты заткнись!
Звук хлопающих дверок шкафов.
— Надоело! Все мне надоело! — женский голос.
— Анжела, — мужской.
— Я отдала тебе лучшие годы! — женский.
О, боги, что ж за ночь-то такая. Алесандр осмотрелся: люди часто вешают ключи в прихожей. Да что это вообще за манера такая, замыкать на ночь входные двери на тридцать замков!
— Валер, — позвал он, — открой мне, пожалуйста, дверь.
— Дайте мне пожить для себя!
— Анжела, мы можем спокойно поговорить?
— Хватит! С вами не получается спокойно!
— Прекрати истерику, сядь.
— Ты кто такой? Ты кто такой? У тебя даже работы теперь нормальной нет. Что, в диспетчеры пойдешь? Будешь сидеть в кабинетике за пультом? Ты же не умеешь это делать! А какая там зарплата? Смешно! А он — актер. Он понимает меня.
Стук, хлопок, выключился и включился свет.
— Тебе вставать нельзя! — Пауза. — Не-про-во-жай.
Эта фраза окончательно добила Алесандра. Он начал искать ключи в карманах висевшей на крючках верхней одежды. Он отомкнул двери, кинул ключи на обувную полку и вышел на лестницу.
Когда дверь за мамой захлопнулась, Валера повернул ключ, выключил свет в коридоре и посмотрел в зеркало.
Ему хотелось спать.
Он вошел в спальню родителей, посмотрел на отца, на разбросанные по комнате вещи.
— Я завтра уберу, — сказал он. — Выключать свет?
Валентин не ответил. Он лег, откинул одеяло наполовину, провел ладонью по лицу.
— Воды… принеси, — тихо сказал он.
Валера не ответил. Он вышел из комнаты и отправился в гостиную, которую мама отвела Алесандру. Там он забрал со столика фотографию Жанны, выключил свет, вышел на кухню, достал алюминиевую тарелку, положил в нее фотографию, поджег, подождал, пока догорит, стряхнул пепел в мусорное ведро, вымыл руки, поставил на плиту чайник. Зачем непременно горячую? Папа сказал просто — воды. Валера достал кружку, налил из чайника воды, выключил плиту.
Он стоял какое-то время с кружкой в руках, слушая тишину на кухне.
Внезапно он швырнул кружку об стену.
Разлетелись осколки.
— Будь ты проклят… Будь ты проклята, Жанна!
* * *
Съемки продлились все лето и всю осень и закончились только к Новому году, в декабре. Снимали в Москве, в Санкт-Петербурге, на Кавказе, в Праге. Алесандру казалось, что он объездил полсвета. Он был в настоящих средневековых замках, высоко в горах, в гротах… Снимали на природе и в павильоне, массовые сцены и крупные планы.
Алесандр даже и не предполагал, что, сыграв средневекового рыцаря, он станет звездой, и не просто звездой, но кумиром для многих людей. Его имя будет красоваться на рекламах и постерах, в газетах и журналах, будет звучать по радио и во многих телевизионных программах, не говоря уже о дворах и улицах.
После Нового года он вплотную сел за работу над сценарием и уже весной продал его кинокомпании, подписав к тому же контракт на исполнение главной роли.
Он купил однокомнатную квартиру на одной из линий Васильевского, поближе к метро «Приморская». Ему нравился его район, и он не желал его менять. У него уже были водительские права, но он не хотел, а может опасался, садиться за руль, и потому по-прежнему обходился метро, по крайней мере, пока это было возможно, даже первое время после выхода фильма в прокат.
В тот день Алесандр начал писать новый сценарий. Днем его донимал шквал телефонных звонков от редакторов ток-шоу, ассистентов режиссеров по подбору актеров… Все куда-то его приглашали. Потом позвонили его московские товарищи по фильму и пригласили его на вечеринку. Они приехали на несколько дней в Петербург, к тому же у одного из них как раз был день рождения.
Вечеринка закончилась далеко за полночь. Алесандр вернулся домой, спать совершенно не хотелось, несмотря на то, что он достаточно много выпил, впрочем, как и все, кто был на вечеринке. Он принял кучу таблеток — у него болели голова и горло. Потом спустился в круглосуточный магазин и купил бутылку шампанского, такого же, какое пили на вечеринке. Затем он прогулялся немного, вернулся домой, включил музыку и сделал небольшую перестановку в комнате: повесил на стену зеркало, над другими зеркалами, которые стояли на полу (при этом выслушал ругань соседей по поводу сверления в шесть часов утра): повесил красные и синие светильники, которые купил уже давно, но все никак не было настроения установить; убрал ковер, чтобы отнести его на днях в химчистку; покрасил половицы в черный — почему не в розовый? — цвет; разбросал по полу простыни; зажег в комнате свечи и аромалампы. Затем он приготовил себе салат. Головная боль сменилась головокружением, першение в горле — тошнотой. Он выпил еще кучу лекарств, съел салат, приготовил горячую ванну, сделал музыку громче, поставил на зарядку мобильный телефон, открыл шампанское и лег в ванную. Там он вспомнил, что не взял бокал для шампанского, пришлось пить из горла. Он решил совершенно ни о чем не думать, и у него получилось. Он пил шампанское, слушал музыку и периодически добавлял горячей воды.
Алесандр проснулся, когда вода почти остыла. Шампанское он уже выпил, пена в ванной растворилась, музыка в комнате отключилась. Он безумно хотел спать. Алесандр надел халат, пришел в комнату и заснул, едва коснувшись подушки.
