- Это всё те же люди? – спросила она с недоверием, в котором Сергей читал: «Опять суёшь жуликов. И Кабанова не ты ли привёл».
Сергей назвал имена финансистов. Сначала на её лице мелькнуло кислое разочарование, но тут же глаза влажно заблестели.
- Он отомстит. Боже, что они сделают с ребёнком! Он ведь у меня единственный внук. Я этого не переживу! – Она сложила руки на груди, стала вздрагивать плечами и разразилась сухими рыданиями.
Не имея больше терпения видеть такие сцены, Сергей окатил её грубостью.
- перестань выть! Не только тебе так плохо. Возьми себя в руки. Ответь мне: делались ли тебе угрозы насилия над мальчиком, если ты будешь поступать так или иначе?
Ольга так же неожиданно перестала рыдать и потянулась за сигаретами в сумочку.
- Нет. Они звонили и спрашивали, что там с тобой случилось, и снова требовали выкуп.
- Значит, он этого ещё не раскрыл и не ведает, что нам всё известно, хотя, наверное, и подозревает. Нам сейчас это на руку. Раз он не открыл свои карты, то и мстить ему будет не за что, если мы передадим свои акции другой компании. Но нужно торопиться, пока он сам не объявил ультиматума. Когда он узнает о нашей сделке, то уже ничего не сможет сделать, и шантаж потеряет смысл. Если же он позволит себе намекнуть на угрозу жизни Александра, то у моих людей будут развязаны руки. Он станет играть в открытую, когда мы его опередим, конечно. – Сергей сейчас предложил наживку для Кабанова, которую Ольга могла бы ему подкинуть, если участвует во всей этой игре и если ей хватит ума и смелости. Он сделал паузу и добавил: Сделку можно совершить сегодня. Контракт у меня на руках. У нового холдинга будет на порядок больше возможностей, а партнёры обещают миллионные инвестиции.
Ольга сосредоточенно курила и не смотрела на Сергея. Сейчас с неё слетел весь аффект и в ней ощущалась безысходность, и отказываться от спасительного предложения она могла только в одном случае – находясь под жёстким давлением Вепря. Она имела волевой характер, и против неё было одно средство: подвергнуть опасности кого-нибудь из её близких. Значит, Кабанов открыто запугивал её жизнью внука.
Она очнулась от задумчивости и тяжёло вздохнула:
- И не знаю даже. Я в таком состоянии. Что о делах и думать не могу. Такая невыносимая тяжесть в душе. Я готова на всё, лишь бы Сашу вернуть.
- Именно об этом и речь. Я не меньше тебя хочу вытащить сына из этой сырой ямы. Представь, что будет со всеми вами, если меня всё же шлёпнут.
- Господь с тобой, Сергей, что ты говоришь такое? – как бы преодолевая свою внутреннюю тяжесть она обессиленно махнула рукой.
- префект с его помощью отодвинет всех вас в сторону, - Сергей впервые за весь разговор намёкнул на главную силу, которая намерена подгрести под себя всю компанию.
Возражения он не встретил при этом. Следовательно, Ольга принимала внушаемую Сергеем мысль, что Кабанов – криминальный холуй, а главари – столичная власть. И бороться с ней можно в союзе с влиятельными людьми, олигархами.
Он вдруг ощутил испарину и поймал себя на том, что распалился несообразно своему болезненному виду.
- Решай, Ольга. Промедление смерти подобно. Я уже решился.
В лице Ольги снова появилась напряжённая задумчивость.
- Но в этом новом холдинге мы тоже перестанем быть хозяевами.
- Мы станем совладельцами с серьёзными людьми. Здесь не будет никакой уголовщины, к тому же мы сохраним бизнес, который налаживался с трудом столько лет.
- Мне нужно подумать.
- Над чем же именно ты будешь думать? – ядовито проронил Сергей.
- Такие решения с лёту не принимаются.
- Время работает против нас. Завтра может быть поздно. В чём ты. Собственно, не уверена?
- В том-то и дело, что я не знаю, в чём я, вообще, могу быть уверена. В голове просто хаос…
Снова она прослезилась и вдруг категорически заявила:
- Я поеду домой. Пусть твои люди свяжутся со мной завтра… Нет. Лучше послезавтра.
- Хорошо, я жду два дня. Я всё равно подпишу с ними соглашение, независимо от твоего решения, - это была затравка для Вепря.
Сергей думал, контролирует ли её Вепрь или нет, и не напрасны ли его намёки. Почему они не следили за ней? Осторожны, так боятся засветиться?
Интуитивно он ощущал в поведении Ольги какую-то игру. Теперь оставалось уповать на группу наблюдения: если она уличит Ольгу в связи с бандитами, то он загонит её в угол и потребует от неё всё, что ему нужно. Она поддастся, потому что была доведена до полного отчаяния, а таких случаях любой неизменно припадает к тому, кто ему ближе.
Сергей, правда, сомневался в столь высоких возможностях откомандированной ему группы наблюдения.
И зря. В тот же день, поздним вечером, адвокат привёз ему кассету с записью разговора Ольги с человеком Кабанова.
«Я не могла запомнить дороги, - объясняла она спокойно. – Окна в машине были закрыты занавеской. Номер машины только запомнила».
Её собеседник, видно, сверявший её сведения, после некоторой паузы ответил: «Этот номер совпадает с тем, что передали мои люди».
«Он предложил мне передать акции в холдинг Волжанского», - она сделала паузу. – «И всё?» - «Да». – « И об этом вы так долго болтали?». – «Он меня убеждал, а я искала предлог не соглашаться». – «Ну и чем же он тебя убеждал?».
Даже следовал довольно долгий и подробный допрос со всякими уловками и повторными вопросами, чтобы зацепить Ольгу на лжи, но она, видимо, привыкли к их приёмам и хорошо научилась их парировать; отвечала уверенно и неторопливо, скрыв некоторые подробности разговора, например, о подозрениях Сергея, что люди Вепря держат в заложниках его сына.
Именно это доказывало Сергею, что Ольга, находясь под жёстким давлением бандитов, пыталась открыть лазейку для него, предоставить ему манёвр в игре с ними. Она делала всё, что могла, пытаясь помочь ему, а значит, была на его стороне.
Очевидно, не исключая установленной слежки со стороны людей Сергея, она подавала им свои зашифрованные позывные и, к последующему изумлению Сергея, виртуозно вынудила ничего не подозревающего собеседника выдать себя. Значит, она отлично поняла те слова Сергея и забросила наживку.
«Откажешься от этой сделки, поняла? Предлог – ты не доверяешь этим евреям и хочешь быть хозяйкой в своём бизнесе. Но не торопись с ответом. Может быть, я тебе дам ещё какие-нибудь инструкции».
«Поняла… Когда вы отпустите ребёнка?». Видно, она нарушила строгий запрет, произнеся эту фразу, - но такова была сила её отчаяния. «Ты что мелешь?» - злобно вскрикнул собеседник. «Я сделаю всё, что нужно, только отпустите ребёнка!» - заревела Ольга. «А ну, цыц… Дура, мать твою… Забыла, что каждое глупое слово твоё будет стоить твоему крысёнышу какого-нибудь пальчика… Сука». Бандит осёкся, поняв. Что сболтнул лишнее. Ольга продолжала всхлипывать.
