– Вы негодяй! – едва слышно прошипела она. Джастин быстрым движением взял ее под руку.
– Разве я вас не предупреждал?
Потом был свадебный обед. К тому времени, как со стола убрали первую перемену, дядю Джозефа было просто не узнать. Куда подевались его мрачное настроение, его сурово поджатые губы? Всю его холодность по отношению к Джастину словно ветром сдуло, сейчас он сиял, и Арабелла была рада одному этому. Однако обед пролетел как-то незаметно. Не успела она оглянуться, как все встали из-за стола.
Вся семья столпилась у дверей, чтобы проводить молодых и пожелать им счастья. Сцена вышла фантасмагорическая – близнецы, ошалев от восторга, истошно вопили и скакали как одержимые, путаясь у всех под ногами. Малыши, дети ее кузин, радостно присоединились к ним. Взрослые смеялись и махали руками. Последней появилась тетя Грейс. Она улыбалась, но губы ее дрожали, а глаза подозрительно блестели. В руках она мяла носовой платок.
При виде ее слез что-то вдруг перевернулось в груди Арабеллы. Она, как слепая, кинулась к тетке, крепко обняла ее и спрятала лицо у нее на плече.
– Тетя Грейс... – захлебываясь слезами, выдохнула она. – Мне так жаль. Ты ведь когда-то мечтала, какая у меня будет свадьба, а все получилось так нескладно...
Грейс порывисто обняла ее.
– Все в порядке, дорогая, – прошептала она в ответ так тихо, что услышать ее могла только Арабелла. – Я с удовольствием прощу тебя, – но если ты дашь слово, что поручишь мне заняться приготовлениями к крестинам твоего первенца...
Джастин отошел, чтобы перекинуться напоследок несколькими словами с Себастьяном. И надо же было случиться, чтобы он оглянулся как раз в этот момент. Их с Арабеллой взгляды встретились поверх плеча тетушки Грейс. В его глазах промелькнуло что-то похожее на нежность, а вот Арабелла могла бы поклясться, что ее собственные в этот момент стали огромными. Судорожно сглотнув, она отвела глаза в сторону, во рту мгновенно пересохло. Ей до сих пор почему-то не верилось, что она замужем. Где уж тут было думать о детях? А Джастин... Хотел ли он детей? Мысли Арабеллы устремились к ожидающей ее впереди первой брачной ночи, и она почувствовала, как у нее слабеют ноги. Интересно, заявит ли он о своих супружеских правах?
Дыхание у нее перехватило. Ей невольно вспомнился поцелуй, которым они обменялись совсем недавно, и все ее тело покрылось испариной. Что за глупость пришла ей в голову?! В конце концов, Джастин был здоровым, молодым мужчиной в полном расцвете сил, к тому же хорошо известным своим непомерным сексуальным аппетитом. Поэтому она очень ошибается, если надеется, что он вдруг забудет о своих правах.
Этот животрепещущий вопрос всецело занимал мысли Арабеллы, когда их щегольской экипаж остановился возле кирпичного особняка на Беркли-сквер.
Джастин повернулся к ней.
– Я подумал, что первую ночь мы проведем здесь, – самым что ни на есть невозмутимым тоном объявил он. – Учитывая, какой поспешной получилась наша свадьба, боюсь, у меня просто не хватило времени должным образом подготовиться к свадебному путешествию. Но если вы не возражаете, могу предложить завтра утром отправиться на недельку в Бат. Надеюсь, вы не против?
– О, я просто обожаю Бат! – по-детски обрадовалась Арабелла. – А в это время года там особенно очаровательно!
Нет, грустно подумал про себя Джастин. Если в мире и есть хоть что-то очаровательное, то это она...
Лакей услужливо распахнул перед ними дверцу экипажа.
Джастин, вздрогнув, заставил себя оторвать взгляд от ее губ.
– Пойдем. Позволь мне показать тебе мой... – Он осекся. – Твой новый дом, – поправился он.
Дрожь пробежала по спине Арабеллы. Все ее радостное возбуждение вмиг развеялось как дым.
Предложив ей руку, Джастин провел ее в дом. Там он представил своей молодой жене всю прислугу. А потом предложил показать ей дом. Как он и обещал, особняк оказался очаровательным – достаточно просторным, но в то же время очень уютным, а обстановка – удобной и весьма элегантной и при этом ничуть не претенциозной. Арабелла охала и ахала от восторга, и, хотя Джастин ничего не сказал, она могла бы поклясться, что он польщен.
Под конец он привел ее в комнату, которая, по его собственным словам, служила ему спальней, – огромную, в темно-бордовых и коричневых тонах, где все говорило о том, что ее хозяин – мужчина. Большую часть ее занимала исполинских размеров кровать.
Арабелла старательно отводила глаза в сторону, но все было тщетно – взгляд ее то и дело устремлялся к постели.
– Ты голодна?
От неожиданности она вздрогнула.
– Э-э-э... нет, – тоненьким голоском проговорила она. – Обед был такой плотный, что я, наверное, еще неделю не смогу проглотить ни кусочка. – Ей наконец-то удалось отвести взгляд от кровати.
Похоже, она нервничает, заметил про себя Джастин. Он бы голову дал на отсечение, что это так. Страх заставлял ее голос дрожать... он выглядывал из ее глаз, когда Арабелла пугливо отводила взгляд в сторону, стараясь смотреть куда угодно, только не на него. Джастин едва не расхохотался, но смех замер у него в горле, когда он напомнил себе, что это их первая ночь. Конечно, она боится – это понятно и простительно. В конце концов, он взял в жены воспитанную в полном неведении юную девушку, невинную – вопреки всем ее самоуверенным утверждениям, что ей, мол, отлично известно о том, откуда берутся дети. Наверняка это чистой воды бравада, решил он.
– Ну, думаю, ты наверняка захочешь ненадолго остаться одна. Я пришлю к тебе Энни.
Арабелла вздрогнула и захлопала глазами.
– Энни? – растерялась она. – Энни здесь?
Джастин кивнул.
– Мне удалось уговорить твою тетушку отпустить ее к нам.
– Спасибо, Джастин, – выдохнула Арабелла.
Этот маленький знак заботы с его стороны почему-то невероятно тронул ее.
– Не стоит благодарности, – учтиво поклонился Джастин.
Он вышел, а вскоре прибежала Энни помочь Арабелле снять свадебный наряд. Небольшой сундучок с самыми нужными ее вещами доставили в дом Джастина еще утром. Открыв его, Энни отыскала там ночную рубашку и пеньюар, который Арабелле предстояло надеть. Присутствие Энни немного успокоило ее нервы, но, причесав Арабеллу, Энни поспешно убежала, пожелав хозяйке доброй ночи.
Оставшись одна, Арабелла поднялась из-за туалетного столика и принялась беспокойно мерить шагами спальню, время от времени останавливаясь, чтобы еще раз полюбоваться своим отражением в огромном, до самого пола, зеркале. И всякий раз, увидев его, она слегка вздрагивала – оттуда на нее смотрела незнакомка. Кто она, эта девушка с блестящими локонами, огненным водопадом спускающимися ей на плечи и спину? Ночная рубашка, которая была на ней, оказалась почти невесомым облачком кружева, легким, как утренний туман, что было особенно странно, учитывая, какую сумму выложила за нее тетя Грейс. На плечах и талии она была украшена кокетливыми крохотными бантиками. Кружево рубашки было таким тонким, что не скрывало ничего – ни ее пышной перламутрово-белой груди, увенчанной розовыми бутонами сосков, ни тонкой талии, ни огненных кудрей внизу живота, ни длинных ног.
