– Просто у меня болит спина. – Ложь, которую было легко произнести, тогда как правда была непереносима. То, что он видел ее с другим мужчиной, рождало в нем ревность и ярость, которые не шли ни в какое сравнение с горечью потери драгоценностей во время грабежа. Теперь он мог потерять Кейт.
Майкл поднял подбородок. Кейт действовала уверенно. Мысль, что он приобретет цивилизованный вид, намного улучшила настроение Майкла.
Проведя несколько раз по его коже, Кейт погрузила бритву в воду, а чтобы вытереть бритву, провела ею по простыне между его ног.
Майкл схватил ее за кисть.
– Давай не будем махать ею внизу, ладно?
Кейт усмехнулась:
– У меня не было намерения махать этим…
– Все же используй воду возле моего бедра.
– Ты мне не доверяешь?
Доверял ли он?
– Когда ты окрепнешь, тебе следует встретиться с матерью.
– Возможно, завтра. Раньше я выглядел как бандит и, без сомнения, только бы ее испугал.
– Мне начинает нравиться борода. Возможно, я оставлю усы.
– Возможно, тебе не следует этого делать.
– Ты уже не хочешь сделать мне приятное?
– Если бы я хотел разговоров, я бы отправился в гостиную. Мне нужно привести себя в порядок. Это обычно делается в тишине.
– После того выстрела ты всегда в плохом настроении.
– Кейт…
Она прижала палец к губам:
– Я буду молчать, если ты этого хочешь.
Не скажи она этого, Майкл принялся бы за бритье сам, а ее попросил уйти. Вместо этого он поднял голову и закрыл глаза. Ему очень хотелось избавиться от щетины, но он не был уверен, что для бритья его руки достаточно тверды. В какие-то моменты он чувствовал себя полным сил, а в какие-то – совсем слабым.
Ее прикосновения были мягкими – не столь уверенными, как у его слуги, зато от нее исходил сладковатый запах. Кейт, без сомнения, должна привести себя в порядок и принять ванну перед сном. Что, если он придет пожелать ей спокойной ночи и обнаружит ее в медной лохани, как в тот вечер?
Кейт закончила бритье и вытерла оставшуюся пену влажной тканью. Ее грудь нажала на его плечо, словно ей требовалась его близость, чтобы завершить работу.
– Давай я вымою тебе волосы.
Закрыв глаза, Майкл повиновался, сосредоточившись на осторожных прикосновениях ее пальцев к его волосам. И подумал, что быстро привыкает к заботе. Ее руки не были такими сильными, как у Незбитта, но действовали умело, и ощущения были гораздо приятнее. Но лакеи почему-то всегда бывают мужчинами. Если отбросить в сторону нелепые приличия, это обслуживание было бы много приятнее. Если мужчине будет служить женщина, он определенно будет вести себя сдержанно.
Вытерев его волосы полотенцем, Кейт начала мыть ему спину. Ее пальцы гладили и терли мыло на его плечах, спине, а потом на ягодицах. Прошлась она по ним несколько раз с такой энергией, что едва не содрала кожу. Добавив немного теплой воды, Кейт перешла на другие части тела.
Когда ее рука прошлась по его груди, он открыл глаза. Вода намочила ее халат в самых интересных местах, и ее тугие соски натягивали влажную ткань. Его тело напряглось.
Рука Кейт, влажная и скользкая от мыла, двинулась ниже. Майкл застонал, принимая это прикосновение.
– Если ты не будешь осторожной, я дам тебе помыть другое место.
– Я не собираюсь быть осторожной.
Он с удивлением уставился на нее:
– В какую игру ты играешь?
– Ни в какую. Я хочу… сделать тебе приятное. Это лишь вступление.
– Я не хочу, чтобы мне делали приятное.
– Вряд ли у тебя хватит сил мне помешать.
– Я гораздо сильнее, чем ты думаешь.
– Я говорю не о физической силе.
– Что ты пытаешься доказать?
– Я ничего не пытаюсь доказать.
Ее удивил хриплый смех, эхом разнесшийся по комнате. Кейт тут же прекратила мыть Майкла, что позволило, ему подняться на ноги. Это он сделал с большим трудом, чем надеялся. Майкл протянул руку за полотенцем, но уронил его.
– Отойди от лохани, и я тебя вытру.
Он покачал головой:
– Не могу сделать этого, Кейт. Не хватает сил. Я полагал, что понимаю цену, которую плачу, когда решил выставить себя на аукцион, но оказалось, что я ничего не понимал. Говоря откровенно, я не получил от нашего брака того, что ожидал. Действительность оказалась совсем другой. Я старался, чтобы мы оба извлекли из этого брака максимальную пользу. Большую часть жизни я был в долгах, но никогда не чувствовал, что должен так много, как должен тебе. Нет ничего, чего я не мог тебе дать по твоей просьбе. С момента, когда мы обменялись клятвами, я стал твоим слугой. Когда-нибудь я надеюсь подняться до уровня твоего первого мужа. Но сейчас знаю, что это невозможно. Твое сердце всегда будет оставаться с ним, – Майкл не смог произнести вслух ненавистное имя, – и я думал, что со временем с этим смирюсь, но это оказалось выше моих сил. Я искренне полагал, что твоя просьба о любви вычитана из романов. Считал, что в браке вполне можно без этого обойтись. Но я хочу, чтобы жена смотрела на меня так, как ты смотришь на Уэсли. Не хочу, чтобы ты представляла себе его, когда я тебя ласкаю. Не хочу, чтобы ты встречалась с ним в темных аллеях. И мне невыносимо трудно тебя оставить. Но жить так дальше я не могу. Бери часть денег, которые дал мне твой отец, оставь лишь то, что требуется на обслуживание моей матери, отправляйся с Уэсли в Америку и будь счастлива.
По щекам Кейт покатились слезы.
– Дай мне полотенце, чтобы я мог обтереться и приготовиться ко сну. Подробности обсудим утром.
– Ты знаешь, что случится, если я уеду? – тихо спросила Кейт.
– Я обращусь за разводом на основании того, что меня бросили.
– Я никогда тебя не забуду.
Он с горечью рассмеялся:
– Забудешь.
– Твоя мать…
– Кроме матери, я могу сказать о любовнице, которая нашла другого покровителя через день, как оставила меня.
– Ты ее любил?
– Конечно, нет.
– Пытался вызвать в ней чувства?
– Не смеши.
– У тебя было мало денег, но ты делал все, чтобы ей угодить.
– Как любой мужчина, у которого есть любовница.
– И тем не менее она тебя покинула.
– Я ее не удовлетворял. Это ты хочешь услышать? Мне признаться в этом…
– Ты выбрал не ту любовницу.
Она была красива, хороша в постели, но вела себя отстраненно. Она удовлетворяла его физические потребности, но мужчине требуется не только это. Однако желать чего-то большего рискованно. Когда сердце не находит отклика в другом сердце, это оборачивается непереносимой болью.
