— Я никогда…
— Сальма, — усмехнулся Франк, — я дразню тебя. Нам надо научиться вместе смеяться. Нам многому надо научиться друг у друга, если мы хотим быть вместе.
— Представляю, как удивится мой брат, — засмеялась она.
— Антонио не убьет меня? Я не хочу, чтобы ты стала вдовой прежде, чем станешь женой.
— Антонио может рычать, как лев, но на самом деле, он восхищается тобой. Он подумает, что мне очень повезло.
— Повезло! Мужчины не наблюдательны. Это мне повезло. Я должен поговорить с твоим братом.
— Он может не согласиться.
— Решив, что все это игра и что я отошлю…
тебя домой, когда все кончится? — добавил Франк.
— Да.
— А ты, что думаешь ты?
— Я думаю, что люблю тебя больше всего на свете. Больше, чем себя. И если это только на сегодня, то я буду счастлива сегодня.
— А если навсегда?
— Тогда я умру счастливой.
— Это навсегда, девочка. Возможно, мне потребуется несколько лет, чтобы убедить тебя, но я терпелив.
— Впервые мне хочется, чтобы рассвет не наступал, — сказала Сальма. Голос дрогнул, как только нежные руки возлюбленного коснулись ее.
— И мне.
Она прильнула к нему. Ей хотелось, чтобы он целовал ее снова и снова, любил снова и снова. И он делал это.
Сальма все-таки уснула, а Франк лежал рядом. Противоречивые чувства обуревали его. Волнение за Луиса, Жоан, Мендрано, радостное возбуждение от близости Сальмы, беспокойство по поводу предстоящей беседы с Антонио не давали сомкнуть глаз.
Разговор с братом Сальмы необходим. Ведь теперь он несет ответственность за нее, доверившую ему себя, свою душу. А Антонио, похоже, не верит в искренность Франка. Стыдно признаться, но ведь и он раньше не относился всерьез к этой девушке.
Франк посмотрел на спящую возлюбленную.
Воспоминание о первой близости вызвало острое желание защитить свою любовь. Благодарность Сальме за радость, которую она дарила, возбудило желание сжать ее в объятиях и любить до тех пор, пока не успокоится сжигавшая его страсть.
Он тихонько взял руку Сальмы, поцеловал ладонь, а потом, откинув покрывало, встал с постели. Одевшись, он вышел в туалетную комнату, умылся, побрился и спустился вниз.
Уже светало. С востока неумолимо накатывал новый день. И Франк знал, что день этот будет нелегким. Он решил подготовить все необходимое для отправки в лагерь до того, как Сальма проснется. Конечно, он возьмет ее с собой. В конце концов, пропал ее отец, к тому же расставание будет невыносимым для него.
Он прошел на кухню, откуда доносился аромат кофе.
— Еще никто не проснулся? — спросил он у повара.
— Никто, кроме молодого Антонио. Он не спал. И даже сейчас шагает по саду.
— Антонио? — переспросил Франк. — Догадываюсь, что у него на уме.
Он налил горячего черного кофе и пошел в сад, прихватив кружку с собой.
Вдруг Антонио услышал позади себя шаги, повернулся и увидел идущего к нему Франка. Вот и удобный случай, чтобы поговорить о сестре, решил он.
— Доброе утро, Антонио, — приветствовал его Франк, подходя ближе.
— Может, и доброе, — хмуро ответил колумбиец.
— Вижу, ты не спал.
— Нет, не спал а ты?
— Немного. Нужно было собрать все необходимое в дорогу. Скоро станет светло, и нам надо будет отправляться. Жозеф сказал, что он передал записку в полицейское управление Барранквиллы. Надеюсь, колумбийские власти не задержатся и придут вслед за нами.
— Хорошо бы. А то ведь мы даже не знаем, в какую заваруху попадем, — сказал Антонио.
— Ты готов?
— Ты пришел, чтобы задать дурацкий вопрос?
— Нет. Мне нужно другое, — ответил Франк.
— Что?
— Пришло время поговорить.
— И я так думаю. Мы ведь с тобой знаем, что мечты не всегда совпадают с реальностью, — произнес колумбиец.
— Мы говорим о мечтах или?.. — Франк пристально посмотрел на Антонио.
— О Сальме. Она мне очень дорога.
— Не сомневаюсь. Но она и для меня стала очень дорогой. Тебе придется понять, Антонио, что Сальма уже не ребенок. Она женщина, и я хочу, чтобы она стала моей женой. Можешь верить, а можешь не верить, но я не хочу ей зла. Так или иначе, но она останется со мной. А мы с тобой будем родственниками и друзьями. Думаю, что врагами нам быть ни к чему.
— Франк, а ты не боишься, что однажды поймешь, что Сальма здесь не ко двору? Что ты будешь потом делать? — спросил резко Антонио и, не дав Франку ответить, добавил. — Я скажу тебе. Сальма вернется к нам. Но она не будет прежней. Она будет бредить твоим миром, а ты не сможешь ей его дать.
— Вот именно в этом мы оба ошибаемся, или ошибались. Видишь ли, Антонио, я тоже когда-то думал так. Но теперь я знаю другое. Во всем мире не найти девушки, которая бы сравнилась с твоей сестрой. Я люблю ее, и если она захочет, мы поженимся. Боль ей можешь причинить ты. Она привязана к тебе. А если ей придется навсегда расстаться с семьей, она будет страдать. Ты этого хочешь, Антонио? Хочешь заставить ее страдать только потому, что отстаиваешь свои принципы?
Антонио задумался. Слова Хогена убедили его. Наверное, он действительно любит его сестру.
— Тебе надо поговорить с отцом, Франк.
— Мне важно знать, Антонио, могу ли я рассчитывать на твою поддержку.
— Можешь, — усмехнулся юноша. — Хотя тебе не помешает поволноваться.
— Я волнуюсь с тех пор, как Сальма появилась здесь. Я не глуп, чтобы снова отпустить ее.
— Надеюсь, что ради нее ты найдешь отца.
— Да, твоего отца и археологов, и узнаю, что на уме у этого проходимца.
— Франк, ты думаешь…
— Мне не хочется думать ни о чем плохом. С Луисом не так-то легко справиться. В случае чего, он сумеет сбежать.
— Тогда они придут сюда.
— Пройти через джунгли будет не просто для них. Я бы на их месте спрятался где-нибудь недалеко от лагеря. Но своими разговорами мы вряд ли им поможем. Уже светает. Пора отправляться, — сказал Франк.
Мужчины повернулись и только тогда заметили стоявшую в дверях Сальму. Она смотрела на брата извиняющимся взглядом. Но что-то в ее облике говорило, что она готова защищать себя, свою любовь.
Франк подошел к ней, взял ее руки и сказал:
— Нам пора идти и найти отца.
Сальма улыбнулась счастливой улыбкой, от которой стало тепло на душе. Обнявшись, они вошли в дом.
Через полчаса пятеро мужчин и девушка покинули дом и направились в сторону плотины.
