Но голос Эшера потерялся в стоне дома, который начинал рвать себя на части.
С треском лопнул металлический трос, и Эшер, подняв глаза, увидел, как цветной витраж угрожающе покачивается над головой, как маятник в одном рассказе поэта. И последней мыслью, мелькнувшей у него в голове перед тем, как тонна металла и цветного свинцового стекла рухнула вниз, была мысль о Бакиль.
* * *
Выбив ногой дверь зала аудиенций, неизвестная шагнула в коридор. Если в доме Эшера трудно было двигаться, когда Эшер им управлял, то сейчас стало еще хуже. Хоть открывай глаза, хоть закрывай, а здесь был окончательный хаос. Стены сочились кровью, бегали на крабьих ножках двери, вытягивая дверные ручки на длинных антеннах. Ковер под ногами был соткан из горелой пастилы. Стиснув зубы, неизвестная двигалась вперед, стараясь не замечать того, что мелькало на краях поля зрения.
Один раз за углом она заметила группу «звездников», по пояс ушедших в топь коридора. Как тараканы в клеевой ловушке. Она отвернулась, когда пол дернулся вверх, впечатав их в потолок с силой гидравлического пресса. Глянув под ноги, она увидела, что планка, держащая ковер, изгибается и вьется, пытаясь поймать ее за лодыжки, как змея. Покрепче ухватив Клауди, она двинулась дальше, ругаясь про себя. Тряхнуло еще раз, и послышался звук поддающихся бревен. Неизвестная едва ушла от падающей балки, провалившейся в подвал. Воздух наполнился облаками известковой пыли, летящим щебнем и щепками — будто дом Эшера хотел исчезнуть в собственном пупе.
Вдруг неизвестная оказалась снаружи, не выходя в дверь, — просто в мгновение ока исчезла стена. Женщина перебежала улицу, шатаясь, боясь, как бы не попасть под падающую трубу или кирпичную лавину. Ей-то это было бы не страшно, но вряд ли Клауди остался бы в живых после этого. Убедившись, что ей уже ничего не грозит, она положила ношу на землю и обернулась посмотреть на падение дома Эшера.
Первое впечатление было такое, будто дом собран на петлях, и сейчас его складывают внутрь гигантские невидимые руки. Похоже было на фокус, когда иллюзионист взял ящик размером с автомобиль и сложил его до размеров коробочки, которую мог бы унести младенец. Только тот ящик и на четверть так не грохотал, как дом Эшера. Но даже грохот обрушаемой кладки и дребезг и лязг разбитого стекла никак не заглушали вопли, доносящиеся из содрогающихся коридоров и комнат. Несколько окровавленных фигур выбросились из окон на землю вниз, но почти все последователи Эшера, люди и вампиры, остались внутри.
Раздался долгий гортанный стон, чем-то похожий на пение кита, и дом Эшера исчез в грибовидном облаке каменной крошки и известковой пыли. Неизвестная заметила, что дом Эшера, исчезая, прихватил с собой свои катакомбы, потому что клочок земли, где он был секунду назад, стал совершенно ровным.
«Что ж, слава богу, с этим закончили», — заметила она про себя и наклонилась поднять Клауди. Как-то странно звучало его дыхание — надо бы побыстрее доставить его в больницу. Тут ей на глаза попался «бэтмобиль» у тротуара.
Открыв водительскую дверцу, она осмотрела салон. Ключи так и остались болтаться в замке зажигания. А водитель, очевидно, каплями падал с потолка в том адском измерении, куда вернулся дом.
Она открыла заднюю дверцу и бережно положила Клауди на сиденье. Уцелевший глаз старого хиппи открылся, трепеща веками, и тело напряглось.
— Все нормально, Клауди, — шепнула она. — Все уже позади.
— Я... я ничего им не сказал, — прошепелявил он сквозь остатки зубов.
— Я знаю.
Клауди закрыл глаз и снова провалился в беспамятство.
* * *
Сестра в приемном покое больницы оторвала глаза от журнала на звук распахнувшихся автоматических дверей. Почему-то она занервничала, вдруг оказавшись в обществе высокой и тощей белой женщины лет под тридцать с неестественно бледной кожей, короткими темными волосами, одетой в потертые черную кожаную куртку и джинсы и в зеркальных очках. А на руках эта женщина держала взрослого мужчину.
— Мой друг ранен, — сказала она, очевидно, в виде объяснения.
Быстро влетели два санитара с носилками. Женщина будто не хотела расставаться со своей ношей, но все же позволила им его забрать.
— Э-хм, мэм!
Женщина в очках обратила бесстрастный взгляд на сестру за столом регистратора, которая протягивала ей планшетку и авторучку.
— Мэм, нужно заполнить пару форм.
— Его зовут Клауди, — только и сказала она, повернулась и направилась к двери.
— Постойте! — повысила голос сестра, обращаясь к уходящей спине. — Постойте! Не можете же вы его так бросить! Мы ж даже не знаем, есть у него страховка или нет!
Клауди лежал на больничной койке со свежим гипсом на левой ноге, подвешенной к потолку. Правую лопатку и руку ему тоже мумифицировали, и металлический штырь держал его руку под неестественным углом. Кровь и блевотину с бороды и волос смыли, опухоль на левой стороне лица спала настолько, что он уже мог открыть глаз. Он сидел в темноте, потягивая через соломинку яблочный сок и смотря телевизор с отключенным звуком. Ширма, которая отделяла его половину палаты от половины соседа, была задернута, отделив его и от двери.
— Клауди!
Он дернулся, проливая сок.
— Прости, я не хотела тебя пугать, — произнесла незнакомка, выходя из тени.
— Господи Иисусе! — кое-как выговорил он. — Здесь хотя бы место подходящее для сердечного приступа.
— Как ты? Что говорят врачи?
— Что мне чертовски повезло. Сломанная нога, перебитая рука и вывихнутое плечо. И зубы придется вставлять. Есть пара сломанных ребер и прокол легкого, но никаких следов повреждений мозга, да и глаз, кажется, удастся сохранить.
— Что ты им рассказал?
— Что на меня напали сзади на улице. Если подумать, то это даже правда. — Он склонил голову набок и посмотрел на нее испытующе. — Я уже не думал, что увижу тебя еще раз. Зачем ты вернулась?
— Посмотреть, как ты, и попрощаться. Да — я думала, может, ты захочешь что-нибудь почитать, пока будешь поправляться.
Она шагнула вперед и положила на ночной столик оксфордский словарь.
— Спасибо, эта мысль мне нравится, — сказал Клауди с хитрой усмешкой.
— Понадобятся, когда ты отсюда выйдешь. Города Мертвых больше нет, Клауди, — так что не пытайся вернуться. Через год или чуть больше тут будет обычная торговая площадка или деловой район.
— И куда ты мне предлагаешь направиться?
Неизвестная пожала плечами:
— Я слыхала, что в Сан-Луис-Обиспо неплохо живется.
Клауди улыбнулся, показав беззубые десны:
— Понял. Спасибо.
Неизвестная повернулась уходить, и тут Клауди окликнул ее в последний раз.
— Леди... я понимаю, что вопрос неуместен... но я, кажется, не расслышал вашего имени.
