После паузы свет вновь упал на Кэти Джонс. Она улыбнулась и эффектно произнесла:
— Леди и джентльмены, Гийом Риш!
Мое сердце забилось как сумасшедшее, когда вспыхнули прожекторы и на сцене появился Гийом. Он был еще привлекательнее, чем прежде: строгая рубашка с оторванными рукавами обнажала его мускулистые руки узкие джинсы соблазнительно обтягивали ноги, волосы были профессионально взъерошены — казалось, он только что проснулся, гладко выбритый и безупречно красивый. Образ дополняла гитара с французским флагом и гитарный ремень с именем Гийома, вышитым кристаллами Сваровски.
Когда зрители взревели от восторга и засвистели, я улыбнулась. Итак, слава Гийома Риша пересекла океан. Люди его обожали. Какая-то девчонка передо мной визжала так громко, что я испугалась, как бы ее не хватил удар. Пусть я больше не работала на «KMG», все же я немного гордилась своей ролью в карьере Гийома. И это было в сто раз приятнее, чем успех тех мальчиковых групп, которым я помогла пробиться в свет.
Музыканты начали играть, Гийом запел первые строки «Города света»… и тут к нему подключился хор голосов из зала. Я была потрясена. Гийом тоже сначала удивился, но потом запел еще проникновенней. Девчонки вокруг меня подпевали стоя — потрясающее зрелище! Я вдруг до боли заскучала по работе с Поппи, по «KMG», по сумасшедшим хлопотам над проектом, который был обречен на успех. Я скучала даже по Гийому.
В конце песни зрители аплодировали стоя. Кэти Джонс подошла к микрофону и пообещала, что после рекламы они с Гийомом поговорят о его невиданном успехе и тяге к странным выходкам.
После короткой рекламной паузы огни в зале снова померкли, и прожекторы осветили зону для интервью, где сидел, скрестив ноги, Гийом. Он потягивал кофе и выглядел очень по-французски. Мое сердце вновь заныло я изо всех сил постаралась не обращать на это внимания.
В зале опять раздались крики, когда Гийом рассмеялся и помахал зрителям свободной рукой.
— Вот это прием! — заметила Кэти, сверкнув фирменной голливудской улыбкой.
— Мне очень, очень повезло, — ответил Гийом.
В зале снова завизжали девчонки, и в знак признательности он помахал им еще раз.
— Многие считают, что дело не в удаче, а в вашем таланте, — сказала Кэти и заглянула в блокнот. — Что ж, ваш дебютный альбом уже вовсю раскупают в Штатах, не так ли?
— Да. Это просто потрясающе, — кивнул Гийом.
Я улыбнулась: наверняка эти слова придумала для него Поппи.
— Я очень признателен, что в Америке слушают мою музыку. Всегда мечтал, чтобы по мне сходили с ума американки.
Снова поднялся девичий визг, и Гийом пустил в зал несколько воздушных поцелуев.
— Обожаю американок, Кэти. Жаль, что вы замужем.
Ведущая снова улыбнулась и покачала головой.
— Что ж, я не могу не спросить про ваши сумасшедшие выходки: вас арестовали за катание на водных лыжах по Сене, заперли в Эйфелевой башне. Это все правда?
Гийом посмотрел за кулисы, откуда, по всей видимости, на него бросала испепеляющие взгляды Поппи.
— Ну, история с Эйфелевой башней — просто недоразумение, Кэти. — Я вздохнула с облегчением. Молодец, придерживается нашей версии! — Нелепая случайность А насчет водных лыж… да, признаю, я немного перегнул палку.
Зрители рассмеялись, и Гийом смущенно потупил глаза.
— Мне просто захотелось покататься.
Он посмотрел на Кэти тем же невинным щенячьим взглядом, каким раньше пытался пронять меня. На публику это подействовало безотказно.
Несколько минут они с Кэти беседовали о Новом сингле, об источниках вдохновения и о предстоящем осеннем турне по Штатам. Затем ведущая заглянула в блокнот и сказала:
— Итак, мне передали, что вы хотите публично извиниться.
Мое сердце на миг замерло, и я подскочила на месте (это далось мне не без труда, учитывая, что половину моего сиденья занимал толстый техасец).
— Да, Кэти. — Гийом напустил на себя пристыженный вид — наверняка он долго тренировался перед зеркалом, чтобы выглядеть как можно трогательнее. Надо признать, это сработало, — Я поступил хреново.
Зрители рассмеялись, а Кэти напомнила Гийому, что на американском телевидении так выражаться не принято.
— Все равно пустят гудок, — сказала она, бросив взгляд в камеру.
— Простите, простите, — извинился Гийом, хотя виноватым вовсе не выглядел. — Дело вот в чем: у меня был прекрасный агент по рекламе, Эмма.
От удивления я раскрыла рот. Мир вокруг меня словно бы замер.
— Она одна умела вытаскивать меня из передряг и при этом нисколько не злилась, — продолжал Гийом.
Из-за грохота, который стоял у меня в голове, я его почти не слышала. Мое лицо побагровело, хотя никто в студии, разумеется, не знал, что речь идет обо мне.
— Каким-то чудом ей всегда удавалось показать меня с лучшей стороны.
— Могу вам только позавидовать, — нашлась Кэти. — Мне тоже пригодился бы такой агент — По залу прошел смешок, и она добавила: — Так в чем дело?
Гийом опустил глаза.
— Ну, видите ли… ей нравился журналист по имени Габриель, и я знал, что он ей нравится.
— О нет, — пробормотала я себе под нос.
Техасец странно на меня покосился. Я этого почти не заметила: мои щеки пылали, ладони вдруг вспотели. Гийом только что заявил на всю страну, что я, как последняя дурочка, влюбилась в журналиста! И от этого мне должно было полегчать?! Я хотела провалиться под землю.
— О, неужели? — Кэти с интересом подалась вперед.
— Да, — робко ответил Гийом.
— Прошу тебя, заткнись, — бормотала я, — пожалуйста, заткнись.
Но Гийом, по всей видимости, меня не слышал. Чего нельзя было сказать о толстяке — посмотрев на меня как на сумасшедшую, он наконец-то отодвинулся на пару дюймов.
Гийом, вопреки моим беззвучным яростным мольбам, спокойно продолжал:
— Понимаете, я уже лет тридцать пытаюсь насолить Гейбу.
Стоп. Что?! Тридцать лет? Что он несет?
— Я, конечно, кретин, но тут я поступил по-настоящему плохо. Это была уже не безобидная шалость. Я все испортил.
— А почему ты уже тридцать лет пытаешься насолить Гейбу? — спросила Кэти.
«Хороший вопрос», — подумала я.
Гийом пожал плечами, и на его лице появилось озорное выражение.
— Да глупости это все. Братское соперничество.
Я охнула. Что он такое говорит?!
— Видите ли, он мой сводный брат, — продолжал Гийом.
— Что?! — вырвалось у меня.
Техасец с тревогой покосился на меня и еще ближе придвинулся к жене.
