Топ за месяц!🔥
Книжки » Книги » Военные » Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта - Александр Ильюшечкин 📕 - Книга онлайн бесплатно

Книга Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта - Александр Ильюшечкин

525
0
На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта - Александр Ильюшечкин полная версия. Жанр: Книги / Военные. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст произведения на мобильном телефоне или десктопе даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем сайте онлайн книг knizki.com.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 57 58 59 ... 61
Перейти на страницу:
Конец ознакомительного отрывкаКупить и скачать книгу

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61

Для безопасности боевых вылетов на вертолеты устанавливалась специальная аппаратура, маркировавшаяся как АСО-2В — это термитные тепловые ракеты, температура горения которых три тысячи градусов. При посадке и взлете ракеты отстреливались влево и вправо, что защищало вертолет от ракет с тепловыми головками самонаведения.


— Какой была интенсивность боевых вылетов?

— Все зависело от расстояния до целей. Больше трех вылетов в день никогда не делали, а обычно борт делал один-два боевых вылета. Ночью наши вертолеты не летали.

Экипаж вертолета состоял из трех человек, пилот и штурман были офицеры, бортмеханик — прапорщик. Снизу вертолет защищался бронеплитой, у пилота была бронеспинка. В целом Ми-24 был неплохо защищен, его было не так просто сбить. Вертолеты получали боевые повреждения, но не очень часто. На аэродроме много подразделений и групп, которые следили за состоянием техники. ТЧ — это техническая часть, ВД — вертолетные двигатели, это обозначение группы, следившей за состоянием двигателей Ми-24. Еще были радисты, машина АПА, представлявшая собой большой аккумулятор для запуска вертолета. ТЗ — группа, отвечавшая за заправку. Горючее расходовалось очень быстро. Из Союза приходили колонны бензовозов с соляркой, керосином и бензином. Среди водителей мы постоянно искали земляков, и если кто-то был из Калуги или из Брянска, то уже считался земляком. Но земляков практически не было, один парень из села Барятино и один из Юхнова.

На аэродроме мы практически не были, постоянно перелетали из одного места в другое. Приходил приказ, мы вылетали, например, в Баграм. Там, в Баграме, были свои боевые вертолеты, а наши направлялись на усиление. Вертолеты в течение пары недель совершали боевые вылеты, пока не уничтожали банду или склады. Затем летели обратно к себе в Кабул, затем было немного отдыха, и вновь приказ — летим в Газни. В Газни все повторяется вновь: борты работали, а мы их обслуживали. В Газни жили в заброшенной гостинице, которую построили еще американцы, а по ночам велась стрельба трассерами, было очень опасно. Так «кочевать» нам приходилось постоянно. Снарядили борт боеприпасами, они пошли на задание, и мы часа два отдыхаем, борты прилетели — пополняем боекомплект, они вновь улетают в горы, а мы их ждем.

Бывали с заданием в Джелалабаде. В Бамиане на «точке» не было своих бортов, только наши: прилетели, сделали пару выстрелов и улетели обратно. Мы были молодые, многое было интересно, подходили к командиру экипажа, просились с ним на задание, обычно нам не отказывали. Однажды я полетел на задание с одним из экипажей. На борту был пулемет ручной РПК, вот из него и пришлось мне стрелять по «духам»: когда пролетали над их селением, нас обстреляли, в ответ я открыл дверь и по стрелявшим всадил из пулемета. Правда, я не видел, попал ли в кого-нибудь или нет, но патронов расстрелял немало.

Иногда к нам на аэродром садились борты, которые прилетали из Союза. А однажды прилетели самолеты, обслуга которых была в гражданке, но с оружием. Пару недель простояли у нас, время было, мы успели познакомиться с ребятами, и в разговоре выяснилось, что прилетели они из Ливии и служат, как и мы, срочную службу. Отработали их борты по целям и улетели, скорее всего, это были ребята из КГБ.


— Вертолеты теряли?

— Потеряли при мне всего один борт. При взлете тепловая ракета попала в вертолет, он упал на взлетную полосу. Летчик и штурман получили незначительные ранения, а вот бортмеханик погиб. Запасной двигатель сорвался, а их у Ми-24 два, и придавил прапорщика, жуткая картина: кишки вылезли, лицо от боли перекошенное, все вокруг в крови, я такое видел впервые, даже сейчас, по прошествии времени, у меня мурашки по телу от воспоминаний.

И еще один борт загорелся после минометного обстрела, но это уже было у соседей. Вертолет был Ми-8МТ, начали его тушить, а рядом на стоянке лежали бомбы, хотя и без взрывателей, но все равно было как-то страшновато, мы откатили их подальше от огня.

А вскоре война пошла другая. Банды и оружие пошли через Пакистан, американцы стали помогать бандитам деньгами и оружием. «Духи» и наемники стали воевать намного активней.

Я уходил на дембель 15 мая 1982 года, разговоры тогда были всякие, говорили и о девяти тысячах погибших. Если верить этой цифре, то к 1989 году, когда вывели наши войска, цифра в 13 тысяч погибших, по логике вещей, должна быть больше. Но это только мои предположения.


— С местными общались?

— Мы не очень активно общались с местными. Помню, как на годовщину Апрельской революции мы сажали деревья в центре Кабула. Были мирные жители, солдаты армии ДРА и мы — все вместе высаживали деревья в Парке Дружбы или Революции. И один раз я присутствовал при разговоре, когда наш солдат, узбек по национальности, разговаривал с их солдатом. Потом он мне перевел их разговор. Узбек спросил у афганца, чем тот думает заниматься после службы, а тот ответил, что пойдет в горы, к душманам, заработает денег и купит себе жену. Жили там бедно, детишки какие-то грязные бегают, речка протекала в Кабуле — одна грязь, а те в ней купаются. Молодежь, правда, была уже посовременнее, стали появляться на улицах девушки без паранджи. Наши специалисты построили им современные дома из кирпича, кирпичный завод, отдали много техники.

Наркотиков там было очень много. Я даже видел, как их собирают: обливают водой лошадь, и проводят ее по цветущему полю конопли, а потом скатывают эту пыльцу с тела. На их языке наркотик — это «чарз». Многие местные постоянно ходили «под кайфом».


— Дедовщина в части была?

— Нет, дедовщины у нас как таковой не было. Если ты молодой, то нагрузки больше бывает: ходишь в наряды, уборка, в караул.


— Чем обогревались в зимнее время?

— В Афганистане зимой снега нет, но сильные ветра и песчаные бури. А обогревались мы таким интересным устройством, которое называется «Паларис». Это труба диаметром 100 мм, метра в полтора высотой, в которой насверлены дырки. Туда заливалась солярка, горевшая внутри трубы. Тяга хорошая, труба раскалялась докрасна и гудела, оставалось только посматривать, чтобы не было пожара.


— За участие в боевых действиях в Афгане имеете награды?

— Награды у меня такие же, как у большинства ветеранов войны в Афганистане. «Воину-интернационалисту», «От афганского народа» и юбилейные медали. Всю мою группу представляли к наградам: двоих к ордену Красной Звезды, троих к медали «За отвагу» и одного к медали «За боевые заслуги». Но никто своей награды не получил, скорее всего, затерялись наши наградные.


— Сегодня встречаетесь с ветеранами Афганистана?

— Поначалу встречались каждый год, а сейчас намного реже. Я часто вспоминаю время службы в Афгане, порой он мне снится. На встречах общаюсь с ребятами, которые были там позже меня. Я считаю, что в начале войны мне и моим товарищам было полегче, чем тем, кто служил там после нас.

Приложения
Приложение 1
П А М Я Т К А
Воину Советской Армии

Советский воин!

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61

1 ... 57 58 59 ... 61
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта - Александр Ильюшечкин», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта - Александр Ильюшечкин"