— Мне тоже хотелось бы с ним встретиться. Почему бы нет?
— Правда? — Она смотрела скорее подозрительно, чем удивленно. Между бровей появилась хмурая складка. — Зачем?
Кинан пожал плечами.
— Теперь он — часть нашей жизни.
— Да.
— Поэтому нам стоит познакомиться.
Кинан отвернулся, пряча от нее лицо, и двинулся к выходу из переулка. На углу приостановился и спросил:
ГЛАВА 29
Излюбленное место их становищ и отдыха — под боярышниковым деревом... (которое считается) священным у волшебного народа и (находится) обычно в центре круга.
Франческа Сперанца Уайльд.
Старинные легенды, магические заклинания и суеверия Ирландии (1887).
Кинана сразу же окружили, наподобие ходячей изгороди, стражники. Но несколько охранников остались возле замешкавшейся Айслинн, и с места они тронулись, только когда она отправилась догонять Кинана.
— Ты познакомишься с Сетом... — пробормотала Айслинн, словно пробуя эти слова на вкус.
Что ж, какой-то смысл в этом есть, сказала она себе мысленно. Может быть, дышать станет легче.
Почти до самой железнодорожной станции они с Кинаном шли в напряженном молчании.
— Он хороший человек, твой Сет? — спросил Кинан.
— Да. — Айслинн невольно улыбнулась.
У станции некоторые стражники остановились и попятились со страдальческими лицами.
Кинан улыбнулся ей в ответ, но несколько принужденно.
— Мне редко приходилось иметь дело со смертными мужчинами. Те, с кем я знакомился, ухаживая за другими девушками, были не слишком дружелюбны.
Айслинн с трудом удержалась от смеха.
— Еще бы!
— В чем дело? — спросил он с подозрением.
— Ты посмотри на себя. — Она кивнула на его джинсы и темно-зеленый свитер. На любом другом парне они смотрелись бы вполне заурядно, но на нем казались королевским одеянием. — Ты так красив, что в тебя невозможно не влюбиться. Большинство девушек на все пойдут, лишь бы ты обратил на них внимание.
— Большинство... — Он криво улыбнулся. — Но не все.
Айслинн бросила взгляд на вагончик Сета, к которому они приближались, и сказала:
— Я твою красоту все-таки оценила.
— Конечно. Ты ведь смертная, — пожал он плечами, ничуть не удивившись ее признанию.
Да и с чего бы ему удивляться, подумала она. Знает наверняка, что смотреть на него без личины — все равно что созерцать восход солнца над океаном, метеоритный дождь в пустыне. И вдруг кто-то спрашивает, не желаешь ли ты приобрести это в собственность...
Айслинн представила себе, как Кинан пытается подружиться с Митчеллом или с Джонни, и прикусила щеку изнутри, чтобы не расхохотаться. Вряд ли кто-то из них отважится выйти вместе с Кинаном на люди, даже если он наденет личину обыкновенного парня.
Смешок все же вырвался, и Кинан бросил на нее короткий хмурый взгляд.
— Что такое?
— Ничего, — ответила Айслинн. В голову ей пришла другая мысль. — А фэйри как к тебе относятся?
— Я их король. — Озадаченный, он нахмурился еще сильнее.
Тут уж она не выдержала и расхохоталась от души.
— Да что такое? — спросил он снова.
Не в силах справиться со смехом, Айслинн остановилась и поманила к себе Ниалла.
Тот нерешительно приблизился.
— Слушаю, моя королева.
— Когда ты ухаживаешь за фэйри... девушками, я имею в виду, они всегда отвечают тебе согласием?
Лицо у него стало таким же озадаченным, как у Кинана.
— Я советник короля. Летним девам...
Ниалл взглянул на Кинана, словно спрашивал разрешения говорить. Тот кивнул.
— Король не может уделять им все свое время. Поэтому мы с Тэвишем... и со стражниками... стараемся сделать так, чтобы девы были довольны.
Смеяться Айслинн тут же расхотелось.
— И много у тебя дев? — спросила она, повернувшись к Кинану.
Тот жестом попросил ее подождать. Посмотрел на Ниалла.
— Не меньше восьмидесяти?
Советник кивнул.
— Многовато, — добавил Кинан, — для одного.
Айслинн спросила с недоверием:
— И никто из них не отказывает?
— Отказывают, конечно, только не королю. Нам, — ответил Ниалл, и по его взгляду было ясно, что советника, как и Кинана, вопрос поставил в тупик. — Но кто-нибудь да соглашается. Они летние девы, моя королева. А лето — время развлечений и удовольствий, легкомыслия и...
— Понятно, — перебила Айслинн. — Значит, ваши подданные...
— Наши, — поправил Кинан.
— Наши... подданные склонны к любовным утехам?
Настал черед Кинана смеяться.
— Да. А еще — к танцам, музыке, веселью... — Он схватил Айслинн в охапку и закружил, сбросив на мгновение личину, чтобы озарить и согреть ее солнечным светом. — Мы не холодны, как зимние. Мы не жестоки, как темные. И не скрываем своих страстей, как высокие, чей двор таится в их собственном, ином мире.
Айслинн заметила: когда Кинан засмеялся, стражники тоже заулыбались, расцвели от счастья. И у нее самой стало гораздо светлее на душе. Наверное, потому, что и она теперь стала летней девой.
Превозмогая блаженную истому, она спросила:
— Значит, фэйри, обижающие людей, это не наши?
Веселость Кинана угасла так же быстро, как вспыхнула.
— По большей части — нет, но встречаются среди них и наши. Когда мы станем сильны... — Он сделал паузу, взял Айслинн за руку и посмотрел на нее с такой страстью, что ей вновь захотелось убежать. — Мы сможем призвать их к порядку. Летний двор — самый переменчивый из всех дворов, необузданный, пылкий. Лишившись после смерти моего отца строгой руки, фэйри дали волю низменным страстям. Нам предстоит немалая работа.
— Ох, — только и сказала Айслинн.
Она вдруг осознала, какую огромную ответственность берет на себя, и даже испугалась.
Кинан заметил это и быстро добавил:
— Но отдыхать мы тоже будем. Летний двор славится танцами и весельем. Работа без отдыха столь же чужда нашей природе, как попустительство темным деяниям.
— Это великий труд — то, на что я согласилась. Правда? — Айслинн сжала руки в кулаки, чтобы не дрожали.
— Да, — осторожно ответил Кинан.
