Эта книга не появилась бы без понимания и любви, вложенных туда Энни Хопп. Спасибо тебе за веру в моих героев и за совместное путешествие. Мои книги в той же степени и твои.
Все, что есть в моей жизни, включая и литературное творчество, осуществилось, поскольку мне посчастливилось встретить мужа, способного заполнить мои «пустоты». Лок, ты наделяешь меня мужеством и верой, и я пытаюсь сделать больше, чем мне казалось возможным. Спасибо тебе за то, что ты рядом во время моих путешествий, за то, что не оставляешь меня в нелегкие часы сомнений, вместе со мной ищешь ответы на странные вопросы и выдерживаешь «американские горки» жизни, где ужас и ликование без конца чередуются.
Писательское творчество отчасти схоже с наполнением колодца. Мой неизменно терпеливый сын всегда помогал мне идти вперед и выбираться из тупика. Моя мудрая дочь напоминала о необходимости делать перерывы в работе, чтобы отдохнуть за просмотром сериала про Баффи. По этим и множеству других причин вы остаетесь центром моей вселенной.
Как и прежде, на каждом шагу своего путешествия я ощущаю поддержку своих родителей. Без вашей любви и мудрости, которую вы щедро дарили мне столько лет, я бы никуда не двинулась.
И конечно же, я должна назвать имена тех, чья помощь в течение минувшего и этого года была просто неоценима. Джанина Фрост по-прежнему исполняет роль непреклонного критика, оставаясь при этом моей дорогой подругой. Мелисса Диттмар все это время оберегала мой рассудок и наводила порядок в моей вселенной. Элисон Доналти и Марк Таккер опять побаловали меня фантастической обложкой. Патрис Мишель делал ценные замечания по тексту. Марк дель Франко, Келли Кинси, Викки Петтерсон, Рэйчел Морган, Джейсон и Керри Фаливене, а также Дин Лори… все вы подбадривали меня мудрыми и здравыми словами. Такие друзья, как вы, — это сокровище. Спасибо вам всем.
Не могу не поблагодарить своих замечательных читателей. Особая благодарность тем, кто находил время и приходил на встречи со мной, а также тем, кто постоянно бывает на моем сайте www.wickedlovely.com и сетевом форуме (прежде всего — Марию, Дженнифер, Мег, Тигра, Фиону, Микаэлу и Рейвен), удовлетворяя мою постоянную потребность в общении.
Все вы вдохновляете меня стремиться к большему. Спасибо.
ПРОЛОГ
Сет сразу почувствовал, что Айслинн проскользнула в дом. Даже не будь этой вспышки солнечного света среди ночи, он бы узнал о возвращении подруги по незначительному повышению температуры внутри дома.
«Лучше фонаря», — подумал он и улыбнулся этому сравнению.
Но стоило Айслинн появиться в дверном проеме, как его улыбка погасла.
Она была без туфель. Прическа, сооруженная для очередного празднества в королевстве Лета, сбилась.
«Весь вечер была с Кинаном».
Сегодня Кинан обнимал Айслинн. Эта мысль заставила Сета напрячься. Раз в месяц Айслинн уходила на бал, где танцевала с королем Лета ночь напролет, и как бы Сет ни старался, ревность в нем все равно брала верх.
«Но сейчас-то она не с ним. Она здесь».
Айслинн смотрела на него. Ее пальцы расстегивали лиф старомодного платья.
— Привет, — сказала она.
Кажется, on что-то ответил. Или нет. В такие моменты вообще ничего не имело значения; только она, только они, только то, что делало их значимыми друг для друга.
Вслед за лифом на пол полетели остальные части платья, и Айслинн оказалась в объятиях Сета. Он ничего не говорил. Слова не нужны, когда по твоей коже, словно теплый мед, разливается солнечный свет. Бал при дворе короля Лета закончился, а она здесь.
«Не с ним. Со мной».
Эти ежемесячные балы отнюдь не были праздниками для смертного человека. Правда, потом Айслинн возвращалась к нему, переполненная солнечным светом и атмосферой празднества. Она приходила отсыпаться, поскольку очень боялась провести при Летнем дворе остаток ночи. Айслинн падала в объятия Сета, пьяная от солнца и забывшая всякую осторожность, о чем она помнила в другие ночи.
Она поцеловала Сета, а он попытался не обращать внимания на тропическую жару. Зал, где Айслинн танцевала, украшали орхидеи, деревца иланг-иланга и ветви «золотой богини»[1]. Влажный воздух был густо напоен смесью ароматов, но их Айслинн переносила легче, чем водопад, бивший там несколько месяцев назад.
Когда она возвращалась сюда, в объятия Сета, все остальное не имело значения. Они вдвоем, и это главное.
Смертным не по силам любить фэйри. Сет ощущал это каждый месяц, расплачиваясь за забывчивость Айслинн. Будь он посильнее, он бы тоже участвовал в таких празднествах. Но вместо этого Сет снова и снова убеждался: смертным опасно находиться среди необузданных фэйри. И все-таки он надеялся, что после очередного бала близость Айслинн не причинит ему особого вреда. Он ждал в темноте и мечтал, что в нынешнем месяце она не останется с Кинаном.
Позже, когда к нему вернулась способность говорить, он вытащил у нее из волос лепестки орхидей и сказал:
— Люблю тебя.
— И я тебя.
Айслинн покраснела и пригнула голову.
— Тебе хорошо? — спросила она.
— Мне хорошо, когда ты здесь. — Сет швырнул лепестки на пол. — Если бы решал я, ты была бы здесь каждую ночь.
— Я бы тоже этого хотела.
Айслинн свернулась калачиком и закрыла глаза. Ее кожа уже не светилась. Айслинн успокоилась и расслабилась, и сияние погасло. Сету сразу стало легче. Через пару часов рассветет, и она увидит ожоги на его боках и спине. Там, где его касались ее забывчивые руки. Тогда Айслинн отвернется. Начнет предлагать то, о чем ему было противно слушать.
Дония — королева Зимы — дала ему рецепт мази для лечения солнечных ожогов. На людей мазь действовала хуже, чем на фэйри, но если намазаться пораньше, ожоги за день пройдут.
— Скоро пора завтракать, — сказал Сет, взглянув на часы.
— Нет. Пора спать, — возразила Айслинн.
— Тогда спи.
Он поцеловал Айслинн и держал ее в объятиях столько, сколько мог, чтобы не сильно обжечься. Он смотрел на часы, прислушиваясь к ровному дыханию спящей подруги. Когда ждать стало невмоготу, он выбрался из постели.
— Останься, — попросила проснувшаяся Айслинн.
— Мне нужно в туалет. Сейчас вернусь.
Сет робко улыбнулся, надеясь, что она не станет задавать никаких вопросов. Поскольку Айслинн не умела лгать, он тоже изо всех сил старался не лгать ей, но несколько раз срывался. Точнее, они оба срывались.
