Рукой мальчика ниже были нарисованы три зуба Люцифера и Уроборос — Змея Вечности.
И тем же полукруглым детским почерком было подписано: «Пить кровь неинтересно. Интереснее высасывать психические силы. Это дает куда больше власти над человеческим существом и куда больше сил. Надо только выбрать двуногое животное, готовое к употреблению. После того как он отдаст тебе духовную энергию, он станет твоим рабом — так что получается двойная и практическая польза».
С ужасом захлопнув тетрадь, Игорь вскочил. Честно говоря, от этого вундеркинда у него к горлу подступила тошнота. Тем более что ему посчастливилось убедиться, во что превратился сей умненький мальчуган.
— Господи, — пробормотал он, — в чьих руках находятся Ариадна и Душка? В чьих руках?!
* * *
Медленно раскачивался шар, но с каждым движением Юлиана амплитуда его колебаний все возрастала и возрастала.
Юлиан стоял, закрыв глаза, его губы шептали странные слова, и несведущему показалось бы, что он поет. Но он не пел…
Его руки раскачивались в такт странным гортанным звукам, а на губах была все та же улыбка — странная, бессмысленная, она пыталась управлять миром. Делая этот мир таким же бессмысленным.
— Никто никогда не сможет победить меня, — говорила улыбка за Юлиана. — Никто и никогда…
* * *
Теперь он понял, кто Юлиан.
Он вспомнил чудо-мальчика Юрия Теймирова. Ученика известного философа Андрея Ярцева. Потом, говорят, Ярцев зациклился на тантрических и каббалистических символах и начал называть себя «Великим Магистром». Кажется, он еще долго мотался по миру, изучая все языческие религии, включая вуду, и таскал за собой приемыша, после чего внезапно оба исчезли с горизонта.
Все решили, что они погибли в одной из экспедиций. И общество даже воздвигло памятник маленькому ребенку с задатками гения. Игорь помнил, сколько слез было пролито тогда, он даже помнил фотографии в тогдашней «Пионерской правде».
Открытое лицо с такой славной улыбкой.
Сейчас он пытался найти сходство между любознательным гениальным мальчиком и тем чудовищем, которое выросло из него.
Потому что уж один-то из них остался жив.
Тот самый чудо-мальчик, который написал округлым почерком: «Самыми опасными существами являются хрупкие дети. И именно они же являются и самыми сильными стимуляторами энергетики. Так говорит учитель. Сегодня он привел девочку, которая мне понравилась. Кажется, сначала он уничтожил ее родителей. Девочку зовут Ариадна. Учитель сказал, что мы оставим ее живой и не будем превращать в «куклу». Он сказал, что это — моя младшая сестра. Ее зовут Ариадна, и она совсем еще несмышленыш. Меня раздражает ее плач».
Ариадна…
Глухо кольнуло в сердце.
Ариадна.
— Моя бедная девочка, — прошептал Игорь. — Я увезу вас отсюда. Я обязательно увезу вас.
«Работа с ней тем интересней, что в ней очень много Распятого. Учитель говорит, что такие сущности особенно драгоценны — они наделены особой энергией, которую он не хочет называть. Получая власть над таким существом, мы становимся такими же могущественными, как дьявол».
Игорь больше не мог читать. Он отшвырнул тетрадь.
— Господи, — прошептал он. — Открой мне, что я должен сделать. Открой мне Свой Замысел. Я понял, чаша терпения Твоего переполнена. Но открой мне, что я должен сделать, чтобы помочь Тебе остановить ЭТО?
Ответ был неслышен, но Игорь понял.
Единственный выход…
Сначала Игорь вздрогнул и закрыл глаза. По лицу пробежала едва уловимая тень печали, но он справился с ней. С любой тенью можно справиться — уж это Игорь знал наверняка…
— Спасибо, — наклонил он голову. — Спасибо за оказанную мне честь.
Ничего не видя перед собой, кроме ухмылки Юлиана, ослепленный ненавистью и вырвавшимся из всех углов человеческим страданием, Игорь спустился в кухню.
Там он сел, сжав голову руками, пытаясь освободиться от злости, чтобы начать мыслить просто и ясно.
Наконец чувства удалось привести в порядок. Он поднял глаза.
Надпись на стене…
Он видел ее сотню раз, но каждый раз не обращал на нее внимания, принимая за детскую шалость.
Теперь он знал — здесь только один «шалун». Присмотревшись, он понял, что этот бурый цвет — вовсе не цвет фломастера. Кто-то пытался передать сообщение с помощью крови.
Собственной крови.
Насмешка над Юлианом. Насмешка над Мириам и Уроборосом. По мнению медиков, именно в крови содержится душа. Именно кровь несет в себе генетический код, позволяющий нам быть людьми.
Он подошел, присел на корточки.
«Никогда не разговаривай сам с собой…»
— Разговаривая с собой, ты говоришь со Служителями.
Женский голос произнес это мягко, и ему показалось, что рука коснулась его плеча.
— Рита?
Он узнал этот голос. Обернувшись, он никого не увидел. Только легкий шелест ветерка да запах любимых Ритиных духов.
— Рита, — прошептал он. — Я все-таки нашел тебя… Что они сделали с тобой и что они сделали с девочкой?
Он понял это раньше, чем успел догадаться. Понял душой. Ему захотелось завыть по-волчьи.
«Их уже не спасти», — сказал он себе, поднимаясь с колен. Ветерок коснулся его щеки, так похожий на легкий Ритин поцелуй.
— Здравствуй, — услышал он голос Душки.
Подняв глаза, он увидел, что девочка стоит в дверях, прижимая к груди Бадхетта.
— У меня умерла бабушка, — сказала девочка. — Теперь я совершенно одна.
Он прижал ее к себе, гладя по голове, пытаясь заставить ее заплакать, чтобы она выплеснула свое горе, но девочка смотрела вдаль такими глазами, что он понял — пока он не сможет справиться с этим.
— Душка, — сказал он. — Я кое-что придумал. Нам надо уезжать. Здесь нехорошо, малышка, понимаешь? Ты согласна убежать отсюда?
— С тобой?
— Конечно, со мной.
— А… Юлиан? Он останется?
Игорь вздохнул:
— Понимаешь, детка, в чем дело. Юлиану тут нравится.
— Но я не могу бросить его одного!
— Он не захочет ехать с нами…
— Не говори со мной как с ребенком! — Душка топнула ногой.
— Хорошо, не буду.
— Ты не любишь его?
— Кого?
— Юлиана…
— Не знаю, — пожал он плечами. — Скорее всего, нет, не люблю…
— Почему? Он злой?
Игорь задумался. Как бы это объяснить, чтобы не напугать ее…
— Да нет, не злой. Просто он заблудился в шаре. Помнишь, ты мне рассказывала, что у него в кухне висит игрушечный шар?
