Никаких особенных препятствий своим планам Мега не видел, но и терять время не следовало.
— Макси! Ко мне! — громко прокричал он.
Подготовкой норок к этому решающему моменту занимался в основном Макси. Правда, он при всем желании не мог создать для тренировок условия, которые хотя бы приблизительно имитировали реальную свободу. Как он часто жаловался Меге, главная трудность заключалась в том, что не все молодые норки верили в «эту затею с побегом» и потому многие воспринимали тренировки просто как новую игру. Только теперь, когда по приказу Меги Макси скомандовал «Выходи!», должно было выясниться, насколько он преуспел.
Некоторые норки подчинились приказу мгновенно. Без вопросов или возражений, они, словно загипнотизированные, шагнули через порог своих клеток и оказались на столе. Только тут до них дошло, что, собственно, произошло. Большая же часть норок скорчилась в самых дальних и темных углах клеток. Эти не отзывались и не реагировали даже тогда, когда Макси выкрикивал свою команду буквально им на ухо.
Отчаявшись, Макси бросился к Меге:
— Они не хотят выходить, босс. Прикажи, и мои норковороты выволокут их за хвосты.
Мегу новость нисколько не удивила. Он с самого начала знал, что за ним последуют далеко не все норки.
Эпизод с Психо, когда мастер-импровизатор прошелся насчет «ловкой выдумки со свободой», наглядно продемонстрировал, что даже ближайшие сподвижники не до конца разделяли его взгляды.
Впрочем, Мега заранее решил, что подвергнутых остракизму Старейшин он оставит в вольере, и даже если, кто-то из презренных «бывших» попытается покинуть свою клетку, он прикажет Макси затолкать их обратно. Не особенно нужны были ему и норки старшего поколения. Он хотел видеть в своей стае только активных, дерзких норок с горячей кровью в жилах, готовых на все ради свободы и приключений, а вовсе не зануд, неспособных принять решение и осуществить его.
— Скажи им: сейчас или никогда, — велел он Макси. — Если же не тронутся с места, оставь их в покое. Все это не относится к двум новеньким. Любыми средствами заставь их идти с нами.
Потом он глянул туда, где Мата собирала на столе своих «воительниц», и кивнул ей. Оба спрыгнули на пол одновременно, увлекая своим примером остальных. Большинство норок, не разобравшись, последовали за предводителями, заодно столкнув вниз и тех, кто растерялся или замешкался на краю. Многие тут же запутались в лежащей на полу проволоке. Другие, среди которых оказалось несколько «воительниц», остались наверху, не решаясь сделать решающий шаг через край.
— Прыгайте, мои норки! Прыгайте! — зашипел на них Мега.
Мата повторила его призыв, а Макси, вскарабкавшись по свисающей сетке обратно на стол, принялся носиться вдоль клеток и, подталкивая замешкавшихся, выкрикивал свой ультиматум: «Сейчас или никогда!»
Еще несколько норок спрыгнули на пол, но остальные так и остались наверху — кто забившись в угол клетки, кто балансируя на краю стола.
Пока Мега и Мата, задрав головы, смотрели, что творится наверху, молодые норки успели выпутаться из сетки и, напрочь позабыв тренировки, которые проводил с ними Макси, принялись исследовать новую обстанов-
ку, возбужденно вереща и выкрикивая хором: «Мы идем! Мы идем!» Стройный план побега трещал по всем швам. Макси тяжело плюхнулся на пол.
— Построиться! — крикнул он так громко, как только осмелился, и махнул лапой своим низколобым норковоротам, приказывая помочь делу несколькими укусами.
Колонна оказалась намного короче, чем Мега рассчитывал. Впрочем, решил он, больше и не нужно. Встав во главе строя, он бросил последний злобный взгляд наверх — туда, где на краю стола, как на галерее, еще виднелись те, кто не захотел или побоялся прыгнуть.
— Предатели! — прошипел он и решительно зашагал к воротам. Мата последовала за ним, а-за вожаками потянулись и остальные.
Большинство из них, однако, еще не до конца осознали случившееся и двигались точно во сне, слепо повинуясь командам, которыми сыпал Макси. Многие замешкались у дверей сарая, словно вспомнив предсказанный Старейшинами конец света, однако напиравшие сзади товарищи и несколько удачных тычков со стороны норковоротов помогли им справиться с нерешительностью и преодолеть последний порог.
Их настроение переменилось самым удивительным образом, когда, задрав морды, норки увидели ничем не замутненное ночное небо во всей его звездной красе. И не только небо, с которым они были худо-бедно знакомы по тому крошечному кусочку, который виднелся в пыльном стекле слухового окна. Полная луна все еще плыла по небосводу, заливая окрестности неярким серебристым светом, а лежащий на траве иней сверкал и переливался под ее холодными лучами. Дружный вздох пронесся по рядам норок и унесся вверх вместе с паром их дыхания, и они мгновенно позабыли о своих бывших товарищах, оставшихся в развороченном вольере.
— Как красиво, Мега! — воскликнула Мата.
— Удивительно! — согласился Мега, у которого при виде окружающих просторов слегка перехватило дыхание. Здесь, на открытой местности, вне замкнутого пространства вольера, он чувствовал себя совсем малень-
ким. — Смотри, сколько неба, Мата! Я и не знал, что его может быть так много!
Обещая норкам свободу, Мега даже не подозревал, что за порогом клеток их встретит такое великолепие. Ничего подобного ни он и никто из его товарищей никогда не видел. Все, что окружало их совсем недавно, исчезло. Не было ни стен сарая, ни крыши над головой, ни вечно маячащей перед глазами мелкоячеистой ржавой сетки. Даже земля под их лапами казалась по-особому твердой, во всяком случае, пол в вольере был совсем другим. И неудивительно, ведь они стояли на краю мира — нового мира, который будет принадлежать им…
Мега первым почувствовал, как еще раз изменилось настроение норок. Вместо душевного подъема и энтузиазма пришел страх. Новый мир не только восхищал — он еще и пугал, пугал своей огромностью и загадочностью.
Это откровение пришло столь неожиданно, что несколько норок не выдержали и с писком бросились обратно в сарай — в свое хорошо знакомое и привычное убежище. К счастью, Макси предусмотрел такую возможность и поставил в арьергарде самых злобных и свирепых норковоротов. Беглецы, увидев, что дорогу им преграждают два ощетинившихся силача, замешкались и, неуверенно потоптавшись на месте, словно овды, бросились обратно, надеясь обрести спокойствие и душевное равновесие среди товарищей.
Мега и Мата стояли рядом. Норки-«воительницы» Маты смешались с остальными с молчаливого согласия предводительницы, а сама она выбрала себе место рядом с Вождем. В эти минуты между ними установилась почти родственная близость. Оба вместе и каждый по отдельности, они были совершенно уверены, что этот широкий мир и есть настоящий дом норок. Созданный для того, чтобы они им правили, он не страшил ни Мату, ни Мегу. Условности и ограничения, которыми была полна жизнь в клетках, отпали все разом, словно слезающая со змеи кожа, и они, онемев от восторга и гордости, победоносно переглянулись
