Секундная пауза.
— Я даже не о тебе хотела спросить…
Несмотря ни на что, Нелл рассмеялась. Ли Энн все-таки неподражаема.
— Валяй.
— Как близко ты знакома с Велмой Райс?
— Это такой у тебя вопрос не обо мне? К тому же ее зовут не Велма.
Нелл услышала шорох бумаг: Ли Энн рылась в своих записях.
— Вдову Бобби зовут не Велма?
— Вероника.
— Боже, редактор у меня — полный кретин! Не может справиться с элементарным… — Она оборвала фразу на полуслове: — Проблема в том, что Вероника Райс не отвечает на мои звонки.
— И что?
— И я подумала, что ты могла бы мне помочь «разговорить» ее.
— Я не виделась с Вероникой после похорон. И мы никогда не были особо близки.
— Как же так? Ведь Бобби и Клэй были напарниками.
Да, но после того как Клэя повысили, дружба разладилась. Но Ли Энн-то какое дело?
— Ну, не смогли мы с нею сблизиться, вот и все. Хочешь верь, хочешь не верь.
— Прости, — сказала Ли Энн. — Я не хотела тебя расстраивать.
— Ты меня не расстроила. — Последовало долгое молчание. Тем временем Нелл пришел в голову вопрос, который следовало задать в первую очередь: — А зачем она тебе понадобилась?
— Пленку нашли в сейфе Бобби. Как она там очутилась? Говорил ли он об этом с Вероникой? Какова ее версия случившегося? И еще тысяча вопросов, которые ты бы сама хотела задать, если… Погоди, у меня тут срочный вызов.
Нелл повесила трубку. Сверху донесся странный звук, как будто по крыше бегал маленький зверек.
— Нора?
Она поднялась на второй этаж, заглянула в дочкину комнату. Норы там не оказалось. Плюшевые мартышки покачивались на трапеции.
Спустившись, Нелл нашла номер Айнс в памяти телефона и нажала «вызов».
«Привет, это Айнс. Оставьте сообщение после сигнала, я скоро вернусь». На записи сохранился фоновый шум вечеринки. Нелл даже показалось, что она расслышала смех Норы. Она набирала номер во второй раз — на всякий случай, мало ли что, — когда входная дверь распахнулась настежь.
В дом широким шагом вошел Клэй. Остановившись, он, кажется, чуть подался вперед, влекомый силой инерции.
— Клэй, что произошло?
— Ничего, — гаркнул он. Она увидела бешено пульсирующую жилу на его шее, как будто синий червь бился в конвульсиях. — Что вообще могло произойти?!
Нелл стояла в холле собственного дома, и все предметы вокруг были ей знакомы. Вот только лицо Клэя и его голос она не узнавала.
— Отвечай! — крикнул он. — Какого хрена могло произойти?!
— Ну, что-то же произошло, это очевидно. Расскажи…
— Все тип-топ! — Такой тяжеловесный сарказм ему вовсе не шел. В него будто бы вселился кто-то другой, какой-то чревовещатель с дурными манерами. — У меня выдался прекраснейший денек! А у тебя?
— Клэй, что такое?
— Я задал тебе вопрос! Один из тех простеньких вопросов, которые задают друг другу все мужья и все жены. — Он улыбнулся, но дружелюбной была лишь форма его рта. — Как у тебя дела?
— Не знаю, — сказала она. — Пожалуй, не очень хорошо, раз ты в таком состоянии.
— Прими мои извинения. А больше ничего не произошло? Ну, кроме того, что я тебя разозлил.
Нелл почувствовала горький кофейный привкус во рту.
— Нет, ничего особенного.
Он по-прежнему улыбался.
— Все вернется в норму, когда откроют музей. Тебе будет чем заняться.
— Да, — ответила она, поддаваясь новой тревоге: она что, похожа на скучающую домохозяйку? Впрочем, эта тревога казалась совсем незначительной в соседстве с прочими.
— Так ты просто торчала дома целый день?
— В общем-то, да.
— В общем-то, — повторил он. — «В общем-то» или «да»?
— Я не понимаю, к чему ты клонишь. — Но на самом деле она все понимала. Близилась буря.
— Постараюсь выразиться точнее. Помнишь Тимми? Нашего новичка? Ему на вид лет десять.
— Конечно.
— Конечно да? Значит, ты наконец-то понимаешь, что я тебе говорю. И что ты о нем думаешь?
— Ты спрашиваешь меня, что я думаю о Тимми?
— Ага. О Тимми, о том пацане, который помог Норе, не стал составлять протокол ради тебя… Как он тебе?
— Ради меня? Он не стал составлять протокол ради меня?
— Теперь будешь врать уже самой себе? А ради кого же еще? Думаешь, ей это пошло на пользу?
Тут он был прав: дело замяли ради нее. Возможно, если бы Нора ответила за свой проступок, сейчас она была бы немного другим человеком. Но этот выпад о вранье самой себе — этот выпад привел Нелл в ярость. И молчать она не стала.
— Хочешь поговорить о вранье? — За все годы супружеской жизни она ни разу так не говорила с ним, а он не смел так говорить с нею. И вот теперь этот обмен грубостями происходил легко и непринужденно, так что у постороннего человека создалось бы впечатление, что подобные свары давно вошли у них в привычку. Как бы отвратительна она ни была самой себе, назад дороги не было. В воздухе пахло грозой.
— Давай. — Тогда Нелл поняла, что он тоже не в силах остановиться. — Давай поговорим о вранье. Где ты была сегодня?
— Как ты смеешь говорить со мной таким тоном? Как будто ведешь допрос!
— Это легко. Ты ведешь себя, как преступница.
— Я веду себя, как преступница?! — Она повысила голос, теряя последние крохи самообладания. — А почему бы тебе не объяснить…
Зазвонил телефон. Они одновременно обернулись на звук. На четвертом звонке включился автоответчик. Говорила Ли Энн, и ее слова гулко разносились по холлу: «Нелл, ты никуда не ушла? Извини, срочный вызов. И как ты думаешь, от кого? От самого популярного мужчины современности. Ты, видимо, изменила свое решение насчет встречи с ним, потому как он обмолвился, что ты навещала его в отеле. Жаль, что ты меня не предупредила. Может, все-таки снимешь трубку? Тем для разговора становится все больше… Нет?» Щелк.
Нелл взглянула на Клэя. Внезапно гнев улегся. Теперь он казался почти безучастным, вялым.
— Что ты делаешь? — тихо, с прохладцей спросил он. — Ты сама хоть понимаешь, что ты делаешь?
— Я извинилась перед ним. Я была обязана…
— Но зачем скрывать это от меня?
— Потому что я не хотела, чтобы… было как сейчас.
— Этого недостаточно.
— Нет? — Ее голос задрожал. — Тогда как тебе такое, проницательный ты мой?! Ты манипулировал моими показаниями, вынуждая меня оклеветать невиновного человека, которого приговорили к пожизненному заключению. Мне непонятно одно: зачем ты это сделал? Теперь достаточно?
