конфеты на моем столе. Красные волосы. Звонки и сообщения. Появление Алексы там, где ее в принципе быть не могло.
Она контролировала все. Что я ел, что смотрел, куда шел. Запахи, вкусы, образы, которые видел перед собой.
Внутри кипит раскаленная лава, выжигая остатки того, что когда-то было моей душой. Хватаю, как рыба, воздух ртом, а воспоминания продолжают накатывать.
Я снова в ресторане и как наяву вижу Тасю прямо перед собой, а за ее спиной улыбающуюся Алексу. И тот момент, когда они столкнулись на выходе, в замедленной съемке ползет перед глазами.
Луна напротив Звезды. Глаза в глаза. Понимая друг друга без слов.
Я дебил.
Доверчивый, наивный долбобоб, которого обвели вокруг пальца, как лоха.
Вспоминаю мужика за рулем. Его глаза и потрепанный насквозь фальшивый образ, и не понимаю, как мог не узнать, не почувствовать, что это она!
Обманула, растоптала. Размазала в хлам!
Сука… какая же сука…
— Сука! — рычу, и стул с треском летит в стену.
Перед глазами кровавая пелена.
Я крушу кухню, сметая все, что попадается под руку. Разбиваю кулаки в кровь, оставляя вмятины на холодильнике. Как волк бросаюсь на стены. Ору.
— Сука!!!
И что-то черное захлестывает меня с головой.
Любви больше нет. Она дохнет в адских муках, сгорая дотла, и на ее месте ширится ярость, тесно переплетения с ненавистью.
Я уничтожу ее. Разорву в клочья так же, как она сделала со мной.
Уничтожу.
Пошатываясь, словно конченый пьяница, выползаю на балкон. Стеф смотрит на мою перекошенные морду, на сбитые в кровь кулаки и протягивает пачку.
Я вытаскиваю одну, прикуриваю и делаю глубокую затяжку, дурея еще больше.
— Ты как?
— Зашибись, — сплёвываю, — просто зашибись.
От горького дыма тошнит и, затянувшись еще раз, я отбрасывают на половину скуренную сигарету
— Ты знаешь где она?
— На той неделе они обе покинули страну. Разными рейсами в разных направлениях. Не подкопаешься. Потребуется время чтобы найти
— Найди ее, Стеф. Что хочешь делай, но найди, — я сжимаю кулак глядя, как капли крови стекают по пальцам и падают вниз.
Он недовольно качает головой:
— В таком состоянии ты дел натворишь. Тебе надо хорошенько прокапаться. И уже на чистую голову решать, что делать дальше.
— Просто найди ее. Дальше я сам.
Эпилог
Пару недель назад
— Выпей.
— Иди к черту! — я отталкиваю от себя стакан, который мне пытает всунуть подруга, — отвали от меня!
Ее истерикой не проймешь:
— Тебе надо выпить!
— Мне надо, чтобы меня оставили в покое! — кричу, захлебываясь слезами
Жалкое убожество, скорчившееся на полу возле унитаза.
— Так все… — Сашка убирает стакан и бесцеремонно хватает меня под подмышки, — подъем!
— Пусти меня!
— Подъем, я сказала.
Она сильнее.
Буквально волоком тащит меня из туалета и рывком вздергивает на ноги. Я вяло отбиваюсь, но у меня нет сил. Разбита в щепки.
Она втаскивает меня в комнату, толкает на диван. Сама садится рядом и прижимает к себе. Обнимает, тихо поглаживая по спине. А я реву. Реву, сначала отпихивая ее от себя, а потом отчаянно цепляясь, как за единственную опору в этой жизни.
— Все, успокаивайся, — по-деловому сухо и без эмоций.
Иначе она не умеет.
— Не могу, — судорожно всхлипываю, трясясь всем телом и задыхаясь, — мне плохо. Больно. Вот здесь
Прикладываю руку к груди и чувствую, как надрывно грохочет сердце.
— Понимаешь?! Больно!
Алекса поднимает брови:
— Ты сама этого хотела
— Я не знала, что будет так больно! — вою, запрокинув голову к потолку, — не знала. Я…я люблю его.
Осознание этого добивает. Раскаленными гвоздями в крышку моего горба.
Люблю. Так сильно, что не знаю, как жить дальше и душа в клочья от осознания того, что сделала.
Переиграла саму себя. Была так увлечена коварными планами, что не заметила, как сердце выбрало его.
Зачем мне это? Зачем?!
Я сейчас должна праздновать победу над мерзавцем, сгубившим Аленку, а вместо этого рыдаю, как последняя слабачка и мечтаю сдохнуть.
— Я не знаю, что на это сказать, — просто признается Санька.
В сочувствии она не сильна, но продолжает терпеливо утешать подругу-идиотку, которая такого наворотила, что теперь самой жизнь не мила.
— Забудь, живи дальше.
— Забыть? — истерично смеюсь, — я беременна, Саш. У меня ребенок будет от Кирсанова. Я не знаю, как это вышло. Всегда на таблетках, с защитой, а получилось…А ты говоришь, забудь.
— Вот сучок плодовитый, — возмущенно охает она, — и что теперь? Вернешься к нему? Простишь?
Я вытираю слезы тыльной стороной ладони. Кожу жжет, глаза полыхают.
— Издеваешься? Простить после всего, что он сделал с Аленой? Никогда.
А любовь бьется в груди раненой птицей. Полыхает, оставляя рубцы на сердце.
— Никогда, — тихо всхлипываю.
Нам осталось немного. Всего пару шагов, чтобы завершить начатое, и после этого я бесследно исчезну. Растворюсь, унося с собой под сердцем маленькую тайну, частицу нас.
Примерно полгода назад
— Тьфу. Что это за говно вонючее? — Алекса отодвигает от себя кружку.
— Кофе с кардамоном, — улыбаюсь я, глядя как она морщится, — Кирсанов любит его… и ты тоже.
— Да фу, блин, — высовывает язык.
— Не фу, а эксклюзивный напиток.
— В задницу такой эксклюзив.
— Не ворчи, Санек. Давай лучше дело обсудим. Я составила
