и чем ближе мы подходим к блестящей деревянной двери с золотой табличкой «ДЕКАН РОТТИНГЕМ», тем явственнее слышны голоса.
Сначала неясно, откуда они исходят, но это голоса мужчины и женщины, и они определённо спорят. Мы замедляем шаги у двери и понимаем, что голоса доносятся изнутри кабинета декана. В коридоре так тихо, что мы легко распознаём спорящих — Дин Роттингем и Королева Селеста. Мы застываем на месте. Они должны быть совсем рядом с дверью, потому что слышим их так чётко, будто они стоят прямо перед нами.
— Я не понимаю, в чём проблема. Ты её нашёл. Теперь разберись с этим, — резкие слова Селесты пронзают дверь, как лезвия.
— Это не так просто, как ты думаешь. Такие вещи требуют времени, — отвечает декан.
— Времени? Посмотри на меня. У меня нет времени.
— Да, я признаю, что у тебя есть, скажем, некоторые проблемы, но мы только что пережили смерть студента. Если думать о благе многих, мы должны помнить, что все наши студенты и их семьи будут сильно затронуты ещё одной «ситуацией» в такие короткие сроки.
Мой живот сжимается от ужаса, и меня накрывает волна тошноты. Он не может говорить о том, о чём я думаю.
— Куинси, я имею дело с гораздо большим, чем некоторые проблемы, — её голос язвительно вытягивает эти два слова. — Не должно быть изменений, пока моё присутствие не начнёт вызывать подозрения. Ты забыл, что, когда приходит новый режим, всё меняется — совет и декан школы с его очень хорошо оплачиваемой, очень комфортной должностью?
— Нет! Я об этом не забывал.
— Прекрасно, тогда перестань вести себя так чертовски брезгливо. Ты знаешь, что должно произойти. Может остаться только один.
Рядом со мной Сэм тихо ахнула, прикрывая рот ладонью. Комната погрузилась в зловещую тишину — Роттингем и Селеста замолкли. Я услышала стук каблуков, быстро потянулась и убрала руку Сэм с её лица, прежде чем повернуться и поднять руку, чтобы постучать в дверь, но…
Дверь открылась. Декан Роттингем, увидев нас, широко распахнул глаза, шагнул вперёд, загородив вид на свой кабинет. Но я успела заметить короткую вспышку белого. Волосы Селесты! Неужели её седая прядь стала шире?
— Мисс Найтингейл, мисс Хопп, — голос декана дрожал, его лицо было бледным, за исключением двух ярких пятен румянца на щеках. — Простите, но мои часы приёма начинаются только после полудня.
Я натянуто улыбнулась, стараясь расслабить плечи.
— О, простите, декан Роттингем! Мы с Сэм — просто ранние пташки.
— Точно, — подхватила Сэм, звонко добавив: — Ранняя пташка червя ловит.
— Я всегда рад поощрять студентов, которые проявляют инициативу, — произнёс Роттингем, не отрывая взгляда от меня. — Но сейчас я занят важной встречей и не могу отвлекаться. Возможно, вы захотите записаться на приём между занятиями? Моя секретарь будет здесь после завтрака. Она вам поможет.
— Конечно! — я закивала с совершенно неуместным энтузиазмом. — Но, может, мы зря тратим ваше время. Нужно ли вам одобрение для внеурочной учебной группы?
— Верно, — вмешалась Сэм. — Нам нужно ваше разрешение или поддержка?
— Девушки, это не школа. Вы все по закону взрослые. Думайте об этом как о колледже. Вам не нужны ни разрешение, ни поддержка, чтобы собраться и учиться. Именно поэтому наш медиакомплекс открыт круглосуточно, — произнёс он, хотя его взгляд был прикован только ко мне.
— Ой, извините! — сказала я, уже начиная отступать от двери. — Мы действительно повели себя наивно.
— Да, сложно думать, как студенты колледжа, когда мы всего два месяца как выпустились из школы, — добавила Сэм.
— Это вполне понятно, — слова декана звучали мягко, но его взгляд, сверлящий меня, был далёк от снисхождения.
— Простите за раннее беспокойство, больше этого не повторится, правда, Рен? — Сэм обернулась ко мне, отходя вместе со мной.
— Абсолютно, — подтвердила я, хотя декан не взглянул на неё ни разу.
— Но спасибо за информацию, декан, — Сэм сжала мою руку. — Не будем вас больше отвлекать. До встречи.
— Да, до свидания, — произнесла я, когда мы с Сэм, держась за руки, медленно развернулись и пошли по коридору, стараясь не бежать, хотя всё внутри меня кричало «беги».
Я чувствовала на себе взгляд Роттингема, пока мы не добрались до лестницы, а дверь его кабинета наконец не захлопнулась. Как только дверь закрылась, мы с Сэм бросились бежать вниз по лестнице.
— Сэм! Сэм! — прорыдала я шёпотом, когда мы выбежали из здания. — Скажи, что они говорили не обо мне. Скажи!
Карие глаза Сэм встретились с моими. Я видела в них тревогу, но также её острый ум.
— Я не могу сказать тебе это. Но что я точно могу сказать — нас только что предупредили.
Глава 22. Ли
Солнце уже окончательно поднялось в небе, последние пастельные мазки оранжевого цвета, словно хлопковая вата, исчезали с облаков, как последние капли сока из стакана. С каждым морганием перед глазами появляется белое пятно, и я знаю, что должен прекратить смотреть на солнце, но я лучше буду смотреть на него, чем на то, что внизу.
— Ли? — Рен накрывает мои руки своими ладонями, и только тогда я смог оторвать взгляд от неба. — Всё в порядке?
Подо мной лодка рассекает воду, и я сосредотачиваюсь на её тонких пальцах с аккуратно накрашенными ногтями, пытаясь игнорировать тот факт, что нас уносит вместе с ещё четырьмя лодками всё дальше и дальше от берега.
— Да, — говорю я, или по крайней мере мне так кажется. Я трачу столько энергии, чтобы прогнать призрак своей сестры, что не уверен, произнес ли я хоть слово.
Смех кружится в воздухе вокруг нас, доносясь с лодки, привязанной к нашей. Дженни и Элиза подняли руки, их хвостики развеваются на ветру. Я медленно наклоняюсь, стараясь осторожно обойти их и посмотреть на других. На лицах людей с трёх оставшихся лодок можно различить разные эмоции, хотя я уверен, что серьёзные и задумчивые выражения вызваны скорее волнением из-за Испытания, чем страхом, что их поглотит океан.
Только десять лучших из предыдущего Испытания Водолея участвуют в этом туре. Две души на каждом плоту. Я упустил момент, когда говорили, работают ли
