кареты, Беза упал на колени, склонившись перед ней.
— Ваша милость, — уверенно начал капитан, — имперские территории подверглись нападению. Что прикажете делать своему слуге?
И наконец в её голове появилась ясность, успокоив эмоции и страх. Мирадель взяла себя в руки. Действовать в неведении означало бестолковую суету. Нужна информация. Необходимо узнать, что именно задумал Силакви и молиться, дабы дворец и гвардия смогли ему противостоять.
— Защищай свою императрицу, — холодно ответила она.
Вскоре их группа добралась до дворов, где было решено бросить карету. Пара сионов, ненадолго отлучившись, вернулись с обычной, самой простой одеждой. Милена старалась не думать, откуда и с кого её сняли, но не могла не поморщиться от чужого, не слишком приятного, запаха.
Собственная одежда была брошена в ту же самую карету, а затем группа «самых обычных горожан» постаралась раствориться в городе.
Хуже всего было то, что горны святого воинства всё продолжали сигналить друг другу, а вот императорская гвардия затихла и, кроме одного звука, самого первого, более о себе не напоминала. Город казался обманчиво спокойным, но улицы были полны народу. Паники, однако, не было. Во всяком случае пока. Горожане крутили головами и активно обменивались сведениями, страхами и догадками, не сводя глаз с высоких шпилей Ороз-Хора, заметных из любой части Таскола.
Столица ждала, пока дворцовый переворот выявит нового правителя всей Империи — до момента возвращения Дэсарандеса.
Впервые за всё время Милена с ужасом осознала всю шаткость своей власти, всю ту лёгкость, с которой можно произвести замену, если основная структура оставалась прежней. Когда люди год за годом преклоняют перед тобой колено, то постепенно забываешь, что делают они это перед троном и статусом, а не перед личностью, которая на нём сидит.
«Я не имею для них никакого значения, — осознала женщина. — Если сейчас я откину капюшон, то несмотря на монеты с профилем, никто не узнает меня. Всем плевать, кто сидит на троне, если перемены не грозят для них катастрофой. Будет ли дело портовому грузчику до имени аристократа, который всем управляет? Станет ли он переживать, если портом завладеют конкуренты? Пока ему будут платить, грузчик будет работать, не ломая голову такими вещами».
В этих мыслях была какая-то обречённость, но императрица старалась её отгонять.
Обсудив ситуацию, стражники Мирадель решили аккуратно подойти ко дворцу, слившись с толпой, и узнать положение дел. Если гвардия успешно отбила фанатиков Силакви, то можно будет вернуться, если нет — скрыться.
Сама Милена не участвовала в обсуждении, положившись на тех, кто лучше разбирался в подобном вопросе.
Теперь они пробирались сквозь толпу простолюдинов, в которой постепенно росло возбуждение и суматоха. Кто-то, как и сама Мирадель, спешил ко дворцу, дабы удовлетворить собственное любопытство. Иные, более осторожные или умные, отступали в противоположную сторону, желая найти убежище и не отсвечивать.
Изредка Беза пытался узнать о ситуации у проходящих мимо горожан, но никто ничего не знал или не отвечал.
Мысли императрицы занимала охрана дворцового комплекса. Милена припомнила инсуриев, чья броня была превращена в настоящий шедевр. Вспоминала лучших магов-стихийников, которых направляли на защиту Ороз-Хора. Думала о высших сионах, в которых состояли только потомки богатых аристократов, поклявшихся ей в верности.
Всех этих людей выбирали едва ли не вручную, а потом регулярно тренировали. Каждый из них идеально знал план действий на случай проникновения врага.
«Они жили только ради подобных событий, — мелькнула у неё мысль. — Всё будет хорошо. Они защитят дворец. Защитят всех верных мне людей. Защитят Ольтею…»
Закрыв глаза, Мирадель видела их всех, включая своих придворных, которые ощетинились вдоль стен, выстроившись ровными рядами, готовые убивать каждого противника, осмелившегося показаться в поле зрения.
Но воспримут ли они противниками своих же товарищей? Тех, кто служит не человеку, а богу? Самому Хоресу и его наместнику, сошедшему на грешную землю?
Вскоре женщина увидела дым, который густо поднимался из дворцового комплекса, а потом услышала шум далёких взрывов гранат и стрельбы ружей. Встречающиеся по пути горожане двигались всё быстрее, пока не перешли на бег, а их лица отображали сосредоточенность и хмурость.
В глубине одного из переулков Милена заметила две группы сражающихся друг с другом мужчин. Бой шёл на мечах, но Беза быстро отвёл её, не собираясь ни вмешиваться, ни наблюдать.
— Дворец горит! — кричала какая-то старуха, выглядывая из окна. — Кровавая императрица мертва! Мертва!
Но вот, их группа добралась до Аллеи Жрецов, с которой можно было рассмотреть Ороз-Хор во всём его великолепии. И если бы Карсин своевременно не подхватил её, то Мирадель просто упала бы на грязную каменную брусчатку.
Взвод кавалеристов на холёных лошадях перекрывал улицу, охраняя мосты, ведущие через канал. Каждый носил на своей груди знак Хореса — знак Силакви. Площади дворцового комплекса были пусты, лишь сотни мёртвых тел лежали на них. В глубине ещё продолжали раздаваться звуки стрельбы и вспышки магии, но периодически подходящие подкрепления, каждый из которых демонстрировал принадлежность к силам святого покровителя Империи, не оставляли Милене никакой надежды.
Безе не требовалось ничего объяснять, её понимая хватило, чтобы осознать происходящее. Битва окончена. Империя Пяти Солнц была свергнута в течение одного дня.
«Всё было спланировано, — поняла она. — Столь эффективное и точное нападение требовало тщательной подготовки… И времени».
— Всё кончено, — тихо прошептала женщина, едва сдерживая слёзы горя и злобы.
«Дэсарандес доверил мне править, а я допустила падение всего, что строилось сотни и тысячи лет. Всё потеряно», — крутились в её голове мысли, подобные ледяным могильным червям.
— Какая же я дура, — истерично захихикала Мирадель. — Пытаться противостоять тому, кто говорит с богом… Если он так желает власти, так пусть подавится!
Императрица посмотрела в глаза капитана гвардии.
— Мы идём во дворец, — непреклонно заявила она.
Карсин скептично приподнял бровь.
— Мы должны… — уверенность женщины таяла с каждым произнесённым словом. — Я… всё можно изменить. Я… я брошусь к его ногам! Буду молить о пощаде! Хорес милостивый, я должна сделать хоть что-то!
Мужчина покосился на других стражей, которые неумело делали вид, что не слышат этой истерики.
— Ваша милость, — Беза взял её за руки, — что-то сделать определённо нужно. Подобное нельзя оставить как есть. Это предательство. Как интересов нашей страны, так и бессмертного императора. Но если вы пойдёте к Силакви… он казнит вас, — капитан нахмурился, — чтобы скрыть факт измены и выставить себя в правильном свете, когда ваш супруг вернётся из своего победоносного похода.
