Вся эта разнообразная секс-индустрия и преступления на сексуальной почве приводили к еще одной проблеме: нежеланная беременность. Это бич того времени. Каких только рецептов для вызывания аборта не было, иногда они были даже откровенно опасными для здоровья, а то и вовсе смертельными. Но не каждая девушка могла позволить себе обратиться к медику или, скорее, даже к «бабке» за снадобьем для прерывания беременности. Многие женщины дохаживали срок и потом просто избавлялись от только что рожденного ребенка, как от ненужного мешка с отходами. Убийство новорожденных — это острая проблема, омрачившая историю на несколько веков, и даже в хрониках XVII–XVIII веков мы найдем тысячи страниц о приговорах, вынесенных женщинам, именно они в 99 % случаев становились убийцами младенцев. Причины могли быть разные: ребенок мог быть плодом изнасилования служанки ее хозяином, или девушка могла не иметь возможности содержать малыша. По улицам, в кучах мусора, в старых кастрюлях, в сливах, выгребных ямах каждый день находили маленькие комочки, которые с первых секунд своей жизни столкнулись с отчуждением мира в самой жестокой форме.
К детоубийству также приводил бизнес материнского молока. Возможно, нам это покажется странным, но в мире, где нет готовых смесей, чтобы заменить материнское молоко, профессия кормилицы становится очень прибыльным занятием. Один из «агентов» по поиску материнского молока в середине XIII века жаловался: «Кажется, что в этом мире нет больше кормилиц, невозможно найти даже одну! Их дети, которые мы думали, что умрут, набираются сил». И с немалой долей цинизма звучало: «Я нашел одну на площади около церкви, со свежим молоком, два месяца после родов. Она мне обещала, что, если ее хилая дочь помрет сегодня ночью, после похорон она придет ко мне». Да, на «молочном рынке» выше всего ценились матери, потерявшие своих детей. Тогда у клиентов не было сомнений, что их ребенок будет накормлен досыта, ведь грудь делить не с кем. Новоиспеченные матери в случае острой нужды избавлялись от своих детей.
Бернардо да Сиена не мог молчать и об этом: «Иди на Старый Мост над Арно, и навостри свои уши, приложи их к земле, и ты услышишь страшные крики! Потом иди к хлевам, в сады Флоренции, пройдись по аптекам, домам врачей, приложи и там ухо к земле! Слышишь крик, который поднимается до самых небес, он говорит: Месть, месть!.. Это крики невинных детей, что сбросили в реку, это крики детей, которых вы отравили еще в чреве матери с помощью врачей и аптекарей»[89].
Наказывали за детоубийство смертной казнью. Кроме детских криков, о которых говорил монах Бернардино, по улицам кричали женщины, которых волокли за волосы на плаху.
Конечно, такие глубокие социальные раны не могли быстро и бесследно затянуться. Чтобы шрамы болели меньше, должен был пройти ни один век. Но Флоренция не молчала, не закрывала глаза, а старалась реагировать по мере своих возможностей. Так, в 1419 году в городе начинается строительство. Снова Флоренция будет первой, снова Флоренция удивит всю Европу.
Франческо Датини, успешный купец из города Прато, завещал большую сумму денег на строительство во Флоренции Госпиталя для брошенных детей. В разных городах Европы уже существовала практика оставлять детей на лестницах монастырей или городских больниц, но не существовало отдельной структуры, которая бы занималась вопросом подкидышей и воспитывала бы их.
Филиппо Брунеллески берется за строительство, на площади Сантиссима Аннунциата вырастает красивое здание с изящными колоннами и полукруглыми арками, которые «дарит» эпохе Возрождения архитектура Древнего Рима. Вкраплениями цвета на сером камне фасада можно увидеть круглые керамические формы с изображением малышей в пеленках; мальчики и девочки, у которых наконец-то будет возможность выжить в этом непростом мире. Первый детский приют в Европе назовут «Ospedale degli Innocenti», в переводе «Приют невинных». В приют нанимались кормилицы, по большой части они приезжали из деревень. Грудным молоком детей кормили до 2 лет, и с 1600 года было разрешено брать в кормилицы матерей, оставивших здесь своего ребенка, при условии, что они не были замужем. В районе 5–6 лет детей начинали обучать ремеслу. Мальчиков могли устроить подмастерьями к ремесленнику, девочки обучались работе с текстилем, а также вести хозяйство, чтобы потом устроиться на работу в какой-нибудь хороший дом прислугой. После XVIII века воспитанники приюта стали также получать отчисления на свое имя от государства, чтобы не выписываться из приюта с пустыми руками. Получается, брошенным детям давалось образование и профессия, чтобы прокормить себя позже. Некоторые из девочек даже получали деньги на приданое, чтобы иметь возможность выйти замуж. Уже в 1454 году было дополнительно организовано сообщество Санта-Мария-делле-Реджине-дель-Темпио, которое занималось этим вопросом для нищих девочек. Конечно, их финансовые возможности не могли обеспечить всех бедных девочек города, но все равно шаги в этом направлении были сделаны.
Андреа делла Роббиа (керамика). Фрагмент фасада Приюта Невинных. © Елена Каткова
5 февраля 1445 года в приюте был оставлен первый ребенок. Девочку назвали в честь святой того дня — Агатой. Так началась долгая история заботы о невинных душах, закончившаяся лишь в XIX, когда приют будет закрыт, за это время в его стенах побывало около 500 000 детей. Когда мамы оставляли новорожденных, часто в кульке находили какой-то разломанный или разрезанный предмет. Это могли быть половинки монеты, ткани, медальона, все эти предметы аккуратно записывались в карту ребенка. Матери оставляли «половинки» в надежде когда-нибудь вернуться за своими детьми и с помощью таких предметов доказать свое родство. Почти никогда они не возвращались — надежды лопались, как мыльный пузырь. Сегодня структура приюта стала музеем, и там выставлены эти многочисленные монеты, медальоны и крестики — как напоминания о разбитых сердцах, которые так и не стали целыми.
Окно, где было колесо и оставляли детей. © Елена Каткова
Так как чаще всего оставляли детей под покровом ночи и они могли не дожить до утра, было придумано специальное «колесо» в стене. Мать клала ребенка на него и прокручивала. Колесо проворачивалось, и малыш оставался не на холодном воздухе, а внутри помещения, тут же звонил колокольчик, оповещая о новом подкидыше. Колесо проработало до 30 июня 1875 года, незадолго до полуночи колокольчик прозвенел в последний раз. Малыш оказался мальчиком, ему дали очень значимое имя и фамилию — Ultimo Lasciati, на итальянском языке «ultimo» означает «последний», а «lasciati»
