телефон снова начинает звонить.
Филипп не реагирует, не меняет ни крепкой хватки своих рук, ни прижатия своего тела к моему.
— Еще один из твоих коллег? — пробормотала я, вплетая пальцы в его волосы. — Мне снова нужно отчитывать Бриггса?
Филипп хихикает. На его лице появился румянец, окрашивающий его кожу под загаром, а в моих глазах — одни зрачки.
— Я бы не хотел оказаться на его месте.
Я ухмыляюсь и прижимаюсь к его груди. Он издает слабый стон разочарования, и я смеюсь, выворачиваясь из-под него.
— Иден, — говорит он.
Я отступаю назад к его телефону, улыбаясь. Адреналин переполняет меня.
— Ты в отпуске! — говорю я. — Они должны это понять.
Я достаю его телефон и нажимаю "ответить".
— Телефон Филлипа Мейера, — говорю я ласково. — Это срочно?
На другом конце молчат. Я жду ответа и смотрю, как Филипп садится. На его лице старательно сохраняется нейтральное выражение.
В трубке раздается женский голос.
— Кто это?
— Друг Филиппа, — говорю я. — Он в отпуске.
— Да, я знаю, — говорит она. Ее голос теперь твердый. — Скажи ему, чтобы он мне перезвонил, ладно? Кем бы ты ни была. Это важно.
— Его офис уведомили, что он будет в отпуске, — говорю я, — но я все равно дам ему знать. А кто, интересно, звонит?
— Его невеста, — говорит она. И кладет трубку.
Я на мгновение замираю, прежде чем опустить трубку. Филипп уже рядом со мной и берет трубку.
— Иден.
Я скрещиваю руки на голой груди.
— Я не должна была отвечать на это.
— Все в порядке, — говорит он. — Ты в порядке?
Я киваю.
— Да. Может, мне стоит найти свой бикини-топ…
Он останавливает меня, положив руку мне на плечо. Между его бровями снова пролегла борозда, сведя их в сердитую линию.
— Что она сказала? Иден?
— Ты знал, кто это был?
— Я подозревал, — говорит он и проводит рукой по волосам.
Глядя на уничтожающе серьезное выражение его лица, я слышу, как слово "невеста" эхом отдается в моем сознании.
Я проталкиваюсь мимо него к своему креслу. На одном из подлокотников лежит мой бикини-топ, и я поднимаю его.
— Иден, — снова говорит он. — Прости, что позволил тебе ответить.
— Нет, нет, это я настояла, — говорю я, вставая к нему спиной и завязывая бикини. Стыд и что-то еще, что-то болезненное, пылает в моем животе.
Я знала, что он собирался жениться всего за несколько недель до приезда сюда. В этом не было ничего нового. Так почему же мне так больно напоминать об этом факте?
— Всю неделю она досаждала мне, — говорит он. — Звонит с тонкими отговорками о логистике, а потом начинает извиняться или затевать ссоры. Я начал ее игнорировать.
— Ага, — говорю я, кивая так быстро, что у меня мутнеет в глазах. Я поворачиваюсь и достаю свой плащ. Быстро натянув его на бикини, я сую ноги в сандалии.
Невеста. Это слово кажется тяжелым. Может, они решили пожить отдельно, а не расстаться окончательно? Может, они все еще планируют все выяснить? Но он же сказал, что не любит ее… Мой мозг разрывается на части, разлетаясь в десяти разных направлениях одновременно.
Кроме того, все должно быть в порядке. Ведь он всего лишь отвлекает меня от моей собственной боли, не так ли?
— Иден, — бормочет он, снова кладя руку мне на плечо.
— Она сказала, что она твоя невеста. — Я переминаюсь с ноги на ногу.
— Ну, это не так.
— Ни капельки?
— Ни в коем случае, — говорит он, голос жесткий. — Ноль процентов.
— Что между вами произошло?
Он долго смотрит на меня. Под бородой его челюсть напряжена.
Я вздыхаю.
— Слушай, мне жаль. Я не должна была отвечать. Я не должна была… спасибо за сегодняшний день.
— Она бросила меня у алтаря.
У меня перехватывает дыхание.
— О. Ты никогда не говорил мне.
— Да, потому что это чертовски унизительно.
Я хихикаю. Это наполовину изумление, наполовину шок.
— Филипп, мой жених изменял мне несколько месяцев с одной из моих лучших подруг. Это тоже чертовски унизительно.
— Нет, — говорит он. — Это только доказывает, что он кретин.
— Мне жаль, — говорю я. — Это… мне жаль. Должно быть, это было отстойно.
Потому что, несмотря ни на что, я рада, что узнала об этом до того, как мне пришлось надеть свадебное платье, и до того, как место проведения свадьбы заполнилось всеми нашими родственниками.
Он не получил такой любезности.
Филипп смотрит через мое плечо на какую-то точку вдалеке.
— Это то, что есть. Честно говоря, я… испытываю облегчение.
— Облегчение?
— Да. Сначала я злился, но теперь я уверен, что это к лучшему. Нам с ней лучше жить отдельно.
— Почему она назвалась твоей невестой?
— Наверное, потому что ты взяла трубку, и она захотела поднять шум, — говорит он с раздражением в голосе. — В своем последнем звонке она намекнула, что мы можем продолжить жить как прежде.
— О.
— Это значит, что она, вероятно, поняла, насколько дорогая аренда в том районе, где она хочет жить. Иден, все это не имеет никакого отношения к тебе. Или к тому, что только что произошло. — Он наклоняет голову к шезлонгу, как будто это место преступления.
— Нет, я знаю.
— Знаешь? Тогда почему ты выглядишь так, будто собираешься бежать отсюда, как будто только что узнала, что я осужденный убийца?
Я смеюсь, но немного натянуто.
— Это просто слишком. Все это. Твое прошлое, и мое собственное, и то, что только что произошло…
Когда я смотрю на него, до меня доходит, что мы друг для друга — отголоски. Что все закончится через несколько дней, и я больше никогда его не увижу, а его это, скорее всего, нисколько не волнует. Для него это действительно отпускная интрижка, но для меня это начинает казаться чем-то другим, а я не могу этого допустить. Больше не могу.
— Хорошо, — говорит он. — Я понял.
Я опускаюсь на пятки и делаю шаг к воротам.
— Спасибо за сегодня. Еще раз извини за… ну. Ничего, если я возьму отсрочку на сегодняшний ужин? Мне просто нужно время подумать.
Он кивает, но его голубые глаза обеспокоены.
— Тебе не за что извиняться.
Когда я тихонько закрываю за собой ворота, я слышу только шум разбивающихся волн и учащенное биение своего сердца.
23
— Боже мой, — говорит Бекки по телефону. — Если ты все это выдумала, пожалуйста, продолжай. Я хочу жить в этой фантазии вечно.
Я хихикаю.
— Это ты живешь в фантазиях.
— Я больше не вижу своих ног, — говорит она. — Я официально потеряла ноги, Иден, и не найду их
