каждую беседу финалил сообщением, что Махмудбеков непременно сдохнет в этих стенах за совершенное тяжкое преступление, но вот его бессмертная душа…
– Отсюда можно выбраться? – пролепетал Махмудбеков.
– О чем я и говорю, намекая на взаимную и полную искренность. Так что насчет фамилии?
– У отчима брат был. Есть. Двоюродный. Дядюшка Сахиб. Тоже Махмудбеков. Он предприниматель. Бизнесмен. Крупный. У него фирм штук десять. Он часто приглашал в свой ресторан, угощал. Как-то намекнул, что стать истинным членом семьи с фамилией Синицын у меня вряд ли получится. Ну, по его разумению доверять он может только членам семьи. Обещал взять в семейное дело. Очень хотелось. Сами понимаете, пенсия матери – гроши, отчим – жмот. На продукты матери денег давал чуть ли не под расписку, а сам в ресторанах жрал, в саунах с девками...
– Вы отчима, кажется, ограбили.
Руслан сильно удивился. Вот блин! А это они откуда знают?
– Нет. В долг взял. Отчим обещал дать стартовый капитал, если фамилию сменю. Я сменил, он не дал. Я взял немного.
– Хорошо, хорошо, почему потом от дяди ушли? Москва, Черкизон, приличное место, хорошая крыша, постоянный доход. Вы, кажется, куртками торговали?
– Да и дубленками, но…
– Не стесняйтесь, договаривайте, навар не тот? Все поштучно, все отчетно. И дядин зоркий взор. Дядька-то прижимист, да? То ли дело бакалея, вдали от дяди, да? Усушка, утруска, сыпучий продукт. Опять же бахчевые по осени. Вот где неучтенка, вот где можно развернуться! Сами в Зареченск попросились?
– Да, когда узнал, что дядя там склад купил. Но я честно все! У меня отчетность…
– Понятно, понятно… На Махмудбековой из-за денег женились? Или тоже дядя заставил?
И это он знает! Откуда? В памяти всплывает фотография жены Лейлы. Почему-то именно фотография из семейного альбома. Это она в выпускном классе, в белом платье. Усов почти не видно. Ну подумаешь, усы. А так ведь, если задуматься, хорошая баба. Тихая, готовила хорошо, в доме всегда порядок, из дому ни ногой. А любовь? Да и без нее было кого любить.
Соврал неуверенно:
– Нет. Почему, из-за денег? У нас чувства. И что там этих денег? Дом на нее записан, бизнес тоже фактически ей остался. А так она баба хорошая, только с придурью.
– Мне повторить вопрос? Или будем прощаться?
Угроза испугала. Почему-то Махмудбеков вдруг поверил, что отсюда реально можно выбраться. И говорить правду стало вдруг удивительно легко:
– Да, в общем-то из-за денег. Дядюшка Сахиб… ее отец пообещал большое приданное и налаженный бизнес на пару с его сыном. Алкопродукция с Кавказа.
– А точнее?
– Точнее -- турецкий спирт в бочках.
-- И?
-- Плюс заводик по производству стеклотары.
– Фунфырики, да? Боярышник, шиповник и календула? Помню, помню. Значит, с основами стеклоделия знакомы? Это хорошо. Вы, кажется, партнера своего по алкобизнесу серьезно так кинули?
– Какой он на хрен партнер? – искренне возмутился Махмудбеков. -- Жизнь прожигал в кабаках столичных, на работе неделями не показывался, только бумажки подписывал.
– Лет на пять он себе подписал, верно? С вашей легкой руки. Ладно, ладно, ну в общем, мне все понятно, теперь последний вопрос. Когда взрывчатку краденую в первый раз перепродали, очко не жимануло? Не подумали, что плохо кончится может? Я ни в коем случае не хочу вас обидеть, просто хочу понять ваши мотивы. Только откровенно.
Махмудбеков долго не отвечал, словно вспоминал, наконец сказал:
– Жимануло, конечно, но три ляма чистогана за раз! Но я даже не думал, что будет теракт. Я бы никогда…
– Все, все, – замахал руками Антон Сергеевич. – Я услышал достаточно. Благодарю за искренность и тоже буду с вами откровенен. Вы нас привлекли, Махмудбеков, прежде всего, патологической жадностью к деньгам. Именно к деньгам, а не к тем матблагам, которые они дают. Конкретно, к денежным знакам. Вы ж в детстве у матери из сумочки подворовывали и в школьных раздевалках. Помните? Но не тратили на сладости и прочие детские глупости, а в копилку складывали. Помните свою копилку в виде забавной чебурашки? А ведь полна была. Зачем? Почему не тратили на сладкие петушки на палочке и на эскимо? Хотите угадаю? Ждали удобного случая, чтобы вложить их в стоящее дело, которое принесет много, очень много денег, верно? Хотя вам и не всегда везло. А вот это плохо, везение в нашем деле – вещь нужная.
– Каком нашем? Кому нам? – не выдержал Махмудбеков. – Кто вы вообще?
– Кто мы? А действительно, кто? Даже не найду сразу, что ответить. Ну, звание мое… пусть будет майор, организация вам известна, аббревиатура из трех букв. Но особый отдел с некоторыми особыми полномочиями, занимающийся всякими социальными отходами и отбросами общества. Говном разным. Отсюда мой главный вопрос, что вы хотели получить в итоге? Зачем вам было нужно так много денег? Какая был ваша итоговая мечта?
Махмудбеков долго не отвечал. А действительно, зачем? Что он в жизни хотел?
– Ну, я вижу, беседа не задалась, – сказал Антон Сергеевич, вставая. – Вы очень хотите обратно в камеру. Не говорю до свидания, потому
