тела! — возмутился Кирилл. И, видя демонстративное недоверие на лице Ольги, пустился в объяснения. — У нас, демонов, тоже есть суеверия. За тело надо платить честно, или оно недолго прослужит.
— Где вы и где честность? — фыркнула Ольга. — Не забудьте честно рассказать, Кирилл Ильич, что если вы договариваетесь напрямую с людьми, в обход ведьмаков, то выполняете свои лукавые обещания буквально. Например, когда выманиваете у человека его тело, обещая ему могущество, женщин и долгую жизнь, то забываете уточнить, что всё это действительно получит тело, только в нем уже вы будете сидеть! Α не сам человек, то есть его личность, которую вы чаще всего… сжираете.
Лица теронцев стали вытягиваться.
— Ты такие ужасы о нас рассказываешь, ведьма, — насупился Кирилл. — Что я сейчас сам испугаюсь! Мы их не сжираем! Фи, какое грубое и неподходящее слово! Мы их всего лишь поглощаем, э-э, приобщаем… даем жалким людишкам шанс влиться в сонм наших ближайших последователей, а это дорогого стоит. Это единственный для вас способ ощутить нашу мощь, не уступающую божественной силе…
— Ха! — перебила его Ольга. — Божественной силой наделены как раз таки люди! Вернее, их бессмертные души. И после того как вы заберете физические тела, поглотите бедные души, втягивая их в свой вечный плен… Это как раз вы хотите таким образом хоть на короткий миг испытать ту мощь, что вам не дана!
Следящие за разговором люди переводили взгляды с одного спорщика на другого. Взгляды были ошалелые, недоверчивые, недоуменные. Ольга понимала, что сейчас открыто перечит демону, но людей надо срочно просветить, чтобы возжелавший новое тело Кирилл потом не уговорил кого-нибудь, пользуясь неведением будущей жертвы.
— Да вы сами не умеете пользовать и толикой той мощи, что якобы есть у вас! — продолжал с жаром спорить Кирилл с ведьмой через полстола. — И только мы можем раскрыть вам, людишкам, возможность почувствовать настоящую силу! Дать вам настоящее удовольствие на грани экстаза, озолотить вас, предугадать ваше любое малейшее желание, окружить почитанием и всеобщей любовью…
— Любовью? Но вы даже не знаете, что это! Поэтому даимоты не могут дать любовь другим. Вы подсовываете лишь суррогат любви тем, кто поведется на ваши сладкие oбманчивые речи. Ту жалкую подделку, от которой больше мучений и больше боли при потере этого подсунутого наркотика-заменителя. Это не любовь, а одержимость, мания обладания, всё что угодно, но не настоящая любовь! Которую вы на самом деле боитесь! Да, Кирилл Ильич? — не уступала Ольга, сама поддавшаяся накалу спора. — Ведь настоящая любовь — это именно та сила якобы слабых людей, которой они могут победить вас, якобы непобедимых даимотов!
Вокруг спокойными волнами шумел лагерь, а над их столом повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь фразами ведьмы и демона.
— А-а? Я не понял? — без спроса встрял в их диалог Дахстер, отвлекаясь от сверления взглядом затылка демона и глядя на Ольгу. — И как же любовью можно победить даимота? Это ж даже не меч, нет лезвия. Это что… их полюбить, что ли, надо?
Кирилл заржал. Именно не засмеялся, а загоготал почти как конь. Алексей, сидящий на другой стороне стола, тоже оскалился, не скрывая своего веселья. Милана демонстративно закатила глаза, громко фыркая. Неожиданно ответил Глеб, отрываясь от поданной ему тарелки:
— На крайний случай, конечно, можно их… кхм, полюбить. Если сможешь отделить это искреннее чувство от почитания или фанатизма, навязываемых даимотами, что редко кому удается. Но толку особо не будет. Если направлять любовь на самих даимотов, то им это… как чесотка или послабление живота, не более. Неприятно, но не смертельно.
— Тогда что с этой любовью делать? — на этот раз подпрягся в разговор Бирнир.
— Любить, то есть принимать как есть в первую очередь себя. И искренне любить других людей… то есть, э-э, разумных любой расы, кто тебе дорог, — теперь ответила Ольга. — Даже если это порой очень трудно.
Рохус метнул на нее быстрый взгляд, но промолчал.
— Потому что настоящая любовь дает не только силу, но и защиту, через которую даимотам трудно пробиться, — продолжала объяснять теронцам Ольга. — И чем больше человек… э-э, то есть кто угодно по расе защищен, тем меньше даимоты могут на него влиять. Тем меньше человек совершит то, что укрепляет даимотов. Значит, чем большė у людей… народа любви друг к другу, тем слабее даимоты рядом с ними.
— И тогда их можно убить? — подсказал Дахстер. С таким вожделенным придыханием, словно конфетку перед собой заметил. С таким ярким блеском в глазах.
Ольга глянула на него внимательнее. "Ну вот, началось!".
— Расслабься, Дахстер, — сказала она мужчине.
Своим щитом до него дотянуться не могла. И хотя Ольга не видела энергетические потоки, но могла догадаться, что сейчас происходит с теронцем, стоящим рядом с демоном. Нужно было вернуть в чувство воина, на которого вот точно успешно воздействовал Кирилл. И это было нехорошо. Ой как нехорошо поворачивалась ситуация.
Сидящий рядом Γлеб почему-то проигнорировал выходку демона, так беспардонно и откровенно влияющего на человека. "Ох, потому что здесь только я из местного даимотконтроля? Поэтому куратор не вмешивается? — вспомнила Ольга. — Значит, мне приводить в чувство теронца. Заодно остальным людям подскажу на примере, что делать".
Девушка втянула воздуха побольше и обратилась к взбудораженному теронцу.
— Твое слабое место, Дахстер, — желание успеха через войну, то есть, как ты думаешь, через убийство других. Потому что только этому ты пока учился. Но зачем тебе навязанная извне кровожадность? Можно стать успешным дpугим, более простым путем, — убаюкивающим тоном уговаривала девушка мужика с мечом в побелевших от напряжения руках. — А сейчас в тебе говорят не твои желания. Разве не чувствуешь, как в тебе сейчас слишкoм раздувают желание убивать? Чтобы ты потерял опору и сорвался. Но это не твоя суть… Не твои желания… Дыши ровнее, спокойнее… Пусть восстановится твоя защита от любящей тебя жены. Ведь она любит тебя, как и ты ее. Не позволяй себя продавить. Будь сильнее. Вспомни свою любимую жену как можно ярче. Мать? Уважаешь предков? Почитаешь свой род?
— А-а? — Соловело моргнул Дахстер.
"Α мне даже любить некого, если что, моя мать давно умерла" — охнул в чате Бирнир.
"Зато у тебя замечательная дочка, которую, я уверена, ты любишь. Как и прочих своих детей" — мигом ответила ему девушка, стараясь при этом не выпускать из фокуса внимания оттаивающего Дахстера.
— Ольга, ты что же, хочешь меня переиграть? — вдруг проникновенно промурлыкал Кирилл. Как-то чересчур ласково. — На моем-то поле?
Вот теперь Ρохус напрягся. Левую ладонь
