– Нет, господин инспектор, не позвонит. Но у меня есть агент, который поставит меня в известность, как только господин Фукс предпримет активные действия.
– Вы хотите сказать, что теперь она в руках этого Отто? И тогда мое предположение, что он получил нечто от убитого племянника, верно?
– Отчасти, господин инспектор… Только не получил, а взял силой.
– Вероятно. Но ответ на этот вопрос мы сможем получить только от самого Фукса.
Ниммер задумался. В его голове начала складываться некая картина. Ее очертания еще были расплывчаты, но основные линии уже просматривались. Он начал догадываться, что возникшая перед ним новая задача розыска убийц Пауля Зибера может быть решена, если припереть к стенке этого Фукса. Частный сыщик хочет раскрыть тайну медальона, а он, Фриц Ниммер, хочет разыскать убийц и закрыть, наконец, это опостылевшее дело. Столь разные цели теперь сливаются в одну.
– Хорошо, частный детектив… что вы предлагаете? – поинтересовался инспектор.
– Мое предложение я изложу вам подробно после допроса матери Пауля Зибера.
– Здесь вы, пожалуй, правы. И сделать это совсем несложно. Опознание тела уже назначено. Завтра сюда прибудут мать и брат убитого.
41
Они сидели на скамейке, которую по распоряжению инспектора Ниммера в его кабинет доставили из дежурной комнаты. Обычно на ней сидели временно доставленные в участок бомжи, а также другие – чаще подвыпившие – граждане, вступившие в конфликт с законом непосредственно на улицах города. Теперь же Ниммер усадил на нее сразу троих человек, участвовавших в процедуре опознания тела Пауля Зибера. Скамейку поставили у стены напротив стола Ниммера. Сам же он восседал за своим рабочим столом, слегка сдвинувшись к его краю так, чтобы рядом мог поместиться частный детектив Вундерлих.
Все трое (Ниммер ожидал только двоих, но пришли трое, и Ниммер решил, что трое тоже неплохо) только что подписали протокол опознания и, дожидаясь вопросов, смотрели в пол. Ниммер не стал допрашивать каждого по отдельности, посчитав, что допрашиваемым нечего скрывать друг от друга. К тому же он не рассчитывал на получение важных показаний и рассматривал допрос как необходимую формальность. Ниммер начал с бывшей подружки убитого. Он подвинул к себе лист бумаги и, взглянув на Монику, спросил:
– Итак, вы Моника Шобер?
– Да, господин инспектор.
– Кем вы приходитесь погибшему?
Моника потупила глазки, но колебалась недолго:
– Я его подружка.
– Как давно вы знакомы?
– Мы встречались еще до ареста Пауля. А когда он освободился, мы виделись почти каждый день. А совсем недавно он перешел ко мне жить.
– Почему?
– Мы имели серьезные планы на наши дальнейшие отношения.
– Это была единственная причина или еще что-то заставило его перебраться к вам?
Моника задумалась, а Ниммер продолжал пристально смотреть на нее. В какой-то момент взгляды их встретились, и молодая женщина не выдержала:
– Не совсем, господин инспектор… Правда, мы давно хотели сойтись… Но он пришел раньше намеченного срока.
– Он объяснил почему?
– Я не очень любопытна, господин инспектор. Пауль сказал, что у него какие-то проблемы…
– С полицией?
– Возможно.
– Когда вы его видели в последний раз?
– Вечером перед той страшной ночью.
– Куда он ушел от вас?
– Никуда, господин инспектор. Поздно ночью он уехал туда, откуда больше не вернулся. – Она начала всхлипывать. – Он взял мою машину.
– Куда же он поехал?
– Здесь нет никакой тайны, господин инспектор. Он поехал в Кельн, чтобы утром быть там и встретить Курта. В тот день Курт освобождался из колонии.
– Погибший говорил вам о каких-нибудь своих опасениях? Чего-то боялся?
– Нет, господин инспектор. Напротив, он был в приподнятом настроении.
– Что его так веселило?
– Трудно сказать… Но он говорил, что скоро разбогатеет.
Ниммер многозначительно взглянул на заскучавшего Макса и сказал:
– Хорошо, фрау Шобер. Пожалуй, у меня к вам на сегодня вопросов больше нет. – Он перевел взгляд на Курта и спросил: – Вы Курт Зибер, брат убитого?
Курт перестал тупо смотреть в пол и поднял глаза. Его взгляд не выражал ничего, кроме тоски и отрешенности. Наконец до него дошел смысл сказанного Ниммером, и он коротко ответил:
– Да.
– Что можете рассказать по существу дела?
– Что тут рассказывать, господин инспектор. В тот день я кое-как своим ходом добрался до Эрфурта, а из вечерних теленовостей узнал о гибели Пауля. По телику показали фоторобот, очень похожий на братана. Остальное вы знаете. Я позвонил в полицию, и мне сообщили, что Пауль действительно погиб. И вот я здесь.
– За что вы отбывали наказание? – спросил Ниммер, хотя прекрасно знал об этом из полученной сводки.
– За хранение и распространение… – вяло ответил Курт.
В это время Макс нацарапал что-то на клочке бумаги и подсунул его Ниммеру. Тот быстро прочел: «Мать хорошо бы допросить отдельно…»
Ниммер снова обратился к Курту:
– У вас есть какие-то соображения, за что могли бы убить вашего брата?
– Я предполагаю, что за старые дела.
– Могли бы назвать подозреваемых? – спросил Ниммер, заранее зная ответ.
– Нет, господин инспектор.
Макс же, оценив суровость выражения лица младшего Зибера, подумал, что он никого не назвал бы, даже если бы имел для этого основания. Такие парни будут разбираться сами. Инспектор же Ниммер подумал, что в известном баре, где заправляет Дитмар Кох, кто-то что-то может знать. Он немного помолчал, глядя куда-то в потолок, потом сказал:
– Хорошо. Фрау Шобер и господин Зибер могут быть свободны. Прошу подождать в приемной.
Моника и Курт послушно покинули кабинет Ниммера. На скамейке осталась лишь Эльза Зибер. Зареванное опухшее лицо, бесцветные, ничего не выражающие глаза, растрепанные волосы и бедная одежда не оставляли сомнений в образе жизни этой еще не старой женщины. Ниммер знал из сводки, что ей всего пятьдесят шесть лет. Ниммер начал с вопросов, которые больше всего волновали сыщика Вундерлиха:
– Ваши имя и фамилия?
– Эльза Зибер.
– Кем вам приходился погибший?
– Сыном.
– Зибер – ваша фамилия по мужу?
– Да.
