я.
– Да так, заметила факельное шествие, – пробормотала она. – Просто мне показалось, что это так мило! Подумала: пойду тоже послушаю рождественские песенки… А ты видела, какие первоклашки крошечные? А мне-то ты казалась такой большой, когда шла в школу…
Она была права, самые младшие и правда выглядели совсем малюсенькими. Они стояли на школьном дворе в курточках и красных колпачках, предвкушая первые в жизни рождественские каникулы. Девочку с темными курчавыми волосами, выбивающимися из-под красного колпачка, как раз догнал ее папа.
– Послушай меня, – услышала я его слова – он говорил совсем рядом со мной. – Нельзя так исчезать!
– А что бы ты сделал, если бы я исчезла? – спросила девочка звонким детским голоском.
– Тогда я искал и искал бы тебя всю жизнь, пока ты не вернулась бы ко мне, – ответил папа и крепко обнял малышку.
– И уж тогда бы ты делал все как я скажу, да? – и девочка потянула папу за руку.
– Конечно, – ответил папа. – Все как скажешь. Лишь бы ты вернулась домой – я сделал бы все как ты скажешь!
«Как ты скажешь…» Мое сердце как будто на мгновение остановилось.
– Мама, ты не видела Электру? – спросила я.
– Электру? Сегодня нет, – ответила мама. – Но почему ты спра…
– А Ореста видела?
– Нет, его тоже не видела, – ответила мама. – Но почему?..
– Увидимся! – прервала ее я.
Отпустив мамину руку, я протолкалась сквозь толпу, высматривая Ореста. Сердце отчаянно билось. Только бы я ошиблась. Я так надеялась, что ошиблась.
Он стоял посреди школьного двора, где уже почти никого не осталось. Едва глянув ему в глаза, я поняла, что Месина обманула нас. Электра не вернулась.
– Я нашел только мальчика с фонариком, – проговорил он. – Мальчика, которому большая девочка дала пятьдесят крон, чтобы он помигал им.
Теперь у Месины и Электра, и астролябия. Как и Эйгир, она верила, что с помощью Электры сможет овладеть земными и небесными силами.
– Идем! – крикнула я. – Быстро! За мной!
– Куда? – спросил Орест, но я не ответила. Я все еще надеялась, что ошиблась.
Я побежала к району таунхаусов, вниз по лестнице, минуя дорожку, проскочила между домов и понеслась к последнему, у дверей которого висели два больших рождественских снопа.
Нажав на звонок, я услышала, как он резко зазвенел внутри – и все звенел и звенел, потому что я не отпускала кнопку, пока мне не открыли.
На пороге стояла мама Месины Молин. Виду нее был растерянный.
– Где она?! – крикнула я.
– Что? – переспросила она.
– Где она?! Месина! Я знаю, что она здесь!
Орест уставился на меня, но пошел следом, когда я, отодвинув маму, протиснулась в прихожую. И направилась прямо в комнату Месины Молин.
Комната была почти совсем пуста. Двери шкафа нараспашку, внутри на крючке висел только разноцветный рюкзак. Ящики письменного стола выдвинуты и тоже пусты. На столе что-то лежало – небольшая кучка металлических деталей. Несколько маленьких пружинок и циферблат без стрелок. Должно быть, Месина украла часы и раскрутила их. Как и я когда-то, она подумала, что Стрела времени спрятана в них. Может быть, она поверила в то, что часовая стрелка с луной на ней и есть Стрела времени? Все содержимое часов она оставила здесь, взяв с собой только стрелки и те части, что были из золота.
– Что, собственно говоря… – начала мама Месины, которая, конечно же, пошла за нами. Увидев, как выглядит комната, она замолчала. Ее взгляд метался между шкафом, кроватью и выдвинутыми ящиками. На лице отразилось опустошение. Она бессильно опустилась на кровать.
– Где она? – закричала я. – Что она сказала? Где Электра?
– Она ушла! – простонала мама.
– Где она? Где Электра? – снова закричала я.
– Месина… она ушла! Снова покинула меня! – только и смогла выговорить ее мама.
Орест стоял как потерянный посреди комнаты Месины. Он переводил взгляд с кучки металлолома на маму и обратно.
– Но… почему? – выдавил он. – Почему… почему ты просила мою маму найти Месину, если она уже была у тебя дома? Ничего не понимаю…
Мама Месины не ответила, только всхлипнула.
– Потому что Месина попросила ее это сделать! – ответила я за нее. – Потому что она делала все, о чем просила Месина, лишь бы та пообещала остаться с ней дома… Правда?
Мама Месины кивнула.
– А пока Мона была занята мамой Месины, Месина смогла проскользнуть в дом, чтобы поискать астролябию! – прошипела я. – И не только в тот раз! Она наверняка вынюхивала тут в течение нескольких недель! У нее было предостаточно времени, чтобы все спланировать!
Я ужасно злилась на маму Месины. Думала, что от злости у меня сейчас дым пойдет из ушей – за то, что она лгала, подыгрывала Месине. Ясное дело, Месина давно вернулась! Жила в двух шагах от нас! Посылала сообщения Оресту, водя его за нос! Вынюхивала, заходя в его дом и все такое… чтобы потом завладеть астролябией и похитить Электру! А глупая мама Месины во всем ей подыгрывала! Хотя… Взглянув на ее лицо, я пожалела ее. Получается, что ее мама сделала в точности то, что ей велела Месина, а та все равно снова удрала.
Мы выбежали из комнаты Месины в прихожую, быстрее, быстрее. Когда мы захлопнули за собой дверь, мама Месины все еще неподвижно сидела на ее кровати.
– Мама! – Орест распахнул дверь и крикнул на весь дом. – Мама! Электра!
Из гостиной вышла его мама. В руке она держала камень оргонит.
– Здравствуйте, Орест и Малин, – спокойно приветствовала нас она.
– Мама, где Электра? – выкрикнул Орест.
– Электра? – переспросила она. – Я думала, она с тобой.
– Нет, – выдохнул Орест, потому что мы бежали всю дорогу от школы. – Нет, я…
– Но ведь ты забрала ее, Малин, – повернулась ко мне Мона.
– Я забрала? – изумилась я.
– Да, Лив сказала, что ты приходила сюда и забрала Электру. Что вы с Орестом собирались пойти с ней на площадку.
– Лив так сказала?
Сердце у меня в груди снова отчаянно забилось. Так и Лив тоже участвовала в похищении? Она знакома с Месиной? Как я раньше не сообразила: да ведь Лив и Месина ровесницы, возможно, учились в одном классе!
– Ли-и-ив! – позвала Мона. Ответа я не ожидала. Я была уверена, что Лив тоже исчезла. Но потом услышала, как кто-то затопал в кухне. Вошла Лив в оранжевой тунике и больших зеленых резиновых перчатках. Перчатки были мокрые.
– В чем дело? – спросила она.
– Разве ты не говорила, что отдала Электру Малин? – спросила Мона.
Лив растерялась. Она стояла, уставившись на меня.
– Говорила… – пробормотала она. – Еле узнала ее в оленьих рогах и
