нужно? – от безысходностью бью ладонью по спинке кресла.
Они ничего скажут, уже проверено. Можно сколько угодно требовать от них ответ, но толка не будет.
– Это Василий Невзоров вас подослал? Так?
Мой молчаливый водитель, как и его спутник, игнорируют мои многочисленные вопросы и просто везут меня в какое-то непонятное место.
Судя по примерному направлению, не к дому Невзорова, но кто знает, сколько у него домов.
То, что это снова его рук дело я почти не сомневаюсь. Это вполне в его духе – затолкать человека в машину, через это я уже прошла. Но что ему опять может быть от меня нужно?
Сделать очередную подпольную операцию?
Может быть он вознамерился поставить это на поток?
Если так – я умываю руки, связываться снова с этим рискованным и подсудным делом я не готова. Он не сможет заставить меня! И его угрозы больше не будут иметь силы. В конце концов мы живем в двадцать первом веке, в правовом обществе. Не может кто-то взять и среди белого дня похитить человека, а потом требовать от него выполнения немыслимого.
– Там было полно камер, думаю, вы это понимаете. Вас обязательно вычислят и найдут! И поверьте, я выгораживать никого не буду! Мне это надоело, понятно?
Из-за этого чертова Василия и его грязных дел я пропущу самолет. Мой первый в жизни отпуск!
А Ратмир? А Миша?
Они там наверняка с ума сходят! И я даже не могу позвонить им и сказать, что со мной все в порядке, потому что мою сумку с телефоном они сразу же забрали.
Когда эти люди подошли ко мне в здании аэропорта, я сразу же поняла, что ничем хорошим это не закончится. Но идти за ними безропотно я не собиралась и честно хотела устроить бунт, но они мягко напомнили мне, что здесь, всего лишь в нескольких метрах от меня, находится мой сын. И если я хочу, чтобы с ним все было хорошо, лучше без лишнего шума сделать то, что они говорят.
Тотальная уверенность в своей безнаказанности убедила меня в том, что лучше с ними не спорить. Ведь если люди вот так спокойно подходят среди белого дня, под прицелом десятка камер, значит, им точно ничего не страшно. Значит, они на самом деле способны на многое.
Неужели Василий насколько потерял совесть, что решил завербовать меня подпольным хирургом? Мне казалось, что на той операции наша история закончилась. Он дал мне это понять.
Сейчас я впервые пожалела о том, что не рассказала обо всем Ратмиру. Нужно было поставить его в известность. Если бы он знал о том, что мне пришлось выполнить для этого человека, он точно бы знал, где меня искать. А теперь он наверняка в растерянности и ломает голову, почему я ушла с этими людьми.
А Миша? Наверняка он сильно волнуется и переживает за меня. И именно из-за сына я особенно зла и готова разорвать на мелкие части этого человека. Я даже не боюсь, просто дико злюсь и даже жду момента, когда мы доедем до места и я выскажу Невзорову все прямо в лицо.
Когда мы подъезжаем к воротам какого-то дома, я сразу понимаю, что это не дом Невзорова, это совершенно другое место. Более защищенное и закрытое от любопытных глаз, с бо́льшим количеством охраны.
Становится тревожнее, но я уверена, что ничего ужасного мне не грозит. Потому что я не сделала ничего плохого.
Да, незаконная операция, но тогда я спасла человеку жизнь, а не лишила его ее.
Впрочем, если бы дело было связано с ней, разве меня не повезли бы в полицейский участок?
В голове миллион мыслей, но я стараюсь не паниковать. Просто шагаю за своими молчаливыми водителями, в надежде получить какие-то ответы внутри этого огромного дома.
Едва мы заходим, на пороге нас встречают еще какие-то люди в черном. Молча ведут меня куда-то вниз, в подвал или нулевой этаж. Ступени туда бесконечные, и с каждой мне становится все тревожнее.
Это точно не дом Невзорова. С ним мы знакомы, зачем все это?
Будь это он, разве он бы не встретил меня лично?
Кто бы ни был этот человек, но ему определенно есть что скрывать. Никто не строит под своим домом такие катакомбы!
Когда мы доходим до какой-то двери, я уже не могу контролировать страх. Одна, непонятно где. Никто не знает, где я.
Да, Ратмир наверняка уже занялся моими поисками, но как быстро он сможет добраться сюда. И доберется ли…
Мы заходим в какой-то кабинет, по крайней мере множество стеллажей с книгами, лампы с мягким светом и наверняка удобные кожаные кресла говорят именно об этом.
Не пыточная, и на том спасибо. Но тревога никуда не уходит.
– И долго мы тут будем стоять? – не выдерживаю я, когда проходит около пяти бесконечных минут.
Мои охранники продолжают молчать.
Наконец-то из примыкающей к кабинету двери выходит мужчина. В темном дорогом костюме, с седыми висками и хоть и потухшим, но все-таки опасным взглядом.
Ничего не говоря, он проходит за дубовый стол и смотрит на меня. А я смотрю на него и понимаю, что мы точно не знакомы. Но я определенно где-то видела этого человека.
Мужчина легким кивком головы отправляет охранников, те молча уходят и мы останемся вдвоем.
Удивительно, но когда пара этих отвратительных и огромных как гора роботов стояли рядом, мне было спокойнее. Но когда остаемся одни, почему-то становится не по себе.
Он не крупный, не молодой, у него нет мощных бицепсов или оружия (по крайней мере в руках), но от него веет ощутимой опасностью.
– Мы знакомы? – завожу разговор первая.
– Да вы присядьте, – низким голосом командует хозяин дома.
А то, что это хозяин – определенно.
– Я не рассчитываю задерживаться здесь надолго, поэтому, с вашего позволения, постою.
– Садитесь, – повторяет он тоном не терпящим возражений.
Выполняю его приказ и опускаюсь на край кресла.
Только теперь ощущаю, что действительно боюсь. Как оказалось, все происходящее прежде было лишь жалкой прелюдией.
– Меня не должно быть здесь, произошла какая-то ошибка, – набираюсь смелости. – Я впервые вижу вас. Полагаю, вы меня тоже.
– Вы хороший специалист своего дела, – неожиданно произносит он.
– Простите, что?
– Вы врач от Бога.
Похвала вводит в ступор.
– Спасибо, но я не совсем понимаю, при чем здесь моя профессия.
– Такая молодая, но руки золотые.
