вдохновителем, придумавшим первый и, увы, пока единственный способ ограничения Системы. Да, способ был далеко не идеален, не слишком удобен, и имел множество ограничений. Но он был, он работал — и этого было достаточно. Одно это позволяло Фандагу иметь высочайшее положение в иерархии этого… ордена? Культа? Революционной ячейки? Пожалуй, эту сборную солянку из людей самых разных слоёв общества и с самыми разными целями можно было описать как некое тайное общество. Действующее уже около десятка лет, успевшее обзавестись неплохими связями — в том числе и среди свободных ольтэнов-Обладающих, и среди родовитой аристократии. Но большинство этих покровителей понятия не имели ни о настоящих целях Фандага, ни о его главном изобретении. Вся его деятельность в глазах широкой общественности ограничивалась обычными исследованиями, в основном в рамках алхимии и артефакторики — и покровительство ему также оказывалось в этих рамках. Но даже этих крох с барского стола ему хватало для покрытия заметной части финансовых потребностей его организации. Предполагаю, что с бухгалтерией и отчетами для кредиторов Фандаг с компанией игрались как могли, завышая все расходы до той планки, за которой уже начинались неудобные вопросы — всё, лишь бы выкроить лишнее бревнышко в бюджет для настоящих экспериментов. Остальную же часть денег вносили уже непосредственно посвященные в глубинную суть участники, скидываясь в общак личными деньгами. Выходило, судя по всему, впритык. Зачастую приходилось брать подработки в виде заказов от богатеев и аристократии на создание небольших партий типовой алхимии или артефактов, а то и ввязываться в более грязные делишки, работая с откровенным криминалитетом. Но, несмотря на эти трудности, организация продолжала расширяться и крепнуть с каждым годом. Организация, гордо называющая себя Богоборцами. Правда, гордость была слегка подпорчена тем фактом, что это слово упоминалось вслух лишь внутри защищенных от Системы комнат. Во внешнем же мире они скромно именовали себя Братством Белого Лиса.
Большую часть вышеперечисленного мне спокойно поведал Лэнс, проводя экскурсию по базе — безо всякой утайки, сразу после того, как с меня взяли системную клятву о неразглашении. Кое-какие выводы я сделал самостоятельно, увидев множество людей, занятых массовым производством довольно дешевых зелий. Наконец, ближе к концу экскурсии я не выдержал:
— Так всё же… зачем мы с Диомедой вам понадобились? Я все еще смутно представляю, какая у вас глобальная цель, хотя, судя по названию… — я осёкся, когда Лэнс резко поднял ладонь, прерывая меня на полуслове. — А, да. Такие разговоры только в особой комнате, верно?
— Верно. Но мы хотели подождать, пока оклемается твоя спутница, чтобы не повторять несколько раз. Подождешь пару часов? — Мы остановились возле одной из многочисленных дверей в обжитой части базы и он кивнул на неё. — Это твое новое жилище. Покомфортнее, чем та камера, в которой ты очнулся. Завтрак… хотя скорее уже обед туда принесли, так что тебе будет чем заняться, пока твоя напарница приводит себя в порядок.
Я со вздохом потёр щеку и кивнул. После пробуждения есть хотелось неимоверно, так что я был готов подождать. Немного.
Уходя, Ланс бросил напоследок:
— И еще. Прошу не покидать комнату, пока за тобой не придут. Твой статус сейчас довольно сомнителен, и некоторые могут неправильно понять, если ты будешь расхаживать по базе в одиночку.
«К тому же мы не знаем, можем ли тебе доверять, а клятву не пытаться бежать ты не приносил» — продолжил я мысленно. Впрочем, выходить и, тем более, пытаться сбежать я в любом случае не собирался. Во-первых, бросать Диомеду было бы крайне низко, да и Арбан мог воспринять это как нарушение Мены. Во-вторых, уверен, без наблюдения меня здесь оставить не могли. В-третьих… мне уже стало интересно.
***
Пришли за мной лишь ближе к вечеру. Я успел и прикончить довольно-таки скудный обед, и помедитировать, и вновь проголодаться. Как ни крути, но пустым рисом с паровыми булочками я нормально наесться не смог — у меня всё же растущий организм. Пусть с моей Закалкой часть физиологических потребностей тело уже закрывает при помощи Ци, но все же далеко не целиком. Да и эффект от этого «закрытия» неполный: после пересечения некоторой границы Ци лишь откладывает требования тела на потом, ну а когда вынужденный период без воды, еды или сна заканчивается, требует вернуть всё сторицей.
Хмурый паренёк — тощий, словно скелет, обтянутый кожей, и бледный, как мел — отвёл меня в уже знакомую комнатку, защищенную от надзора Системы. Её мне показывал Ланс в рамках экскурсии по базе, заодно обмолвившись внутри о Богоборцах. Помещение было откровенно крохотным, так что ни диванами, ни стульями занимать драгоценное пространство не стали. Втиснули низкий чайный столик по центру, разложили вокруг циновки — и хватит. Чтобы побеседовать о важных вещах, больше ничего и не требуется. Собственно, ждали только меня — и Фандаг, и Лэнс, вечной тенью следующий за ним, и слегка помятая Диомеда были уже здесь. Ободряюще кивнув напарнице, я присел на циновку.
Фандаг пододвинул в мою сторону пиалу с уже налитым чаем и едва заметным жестом приказал слуге, который меня привел, закрыть дверь снаружи.
— Итак, господа. Настало время поговорить по душам. Мы уже рассказали в общих чертах о нашей организации, но несколько главных вопросов мы могли затронуть лишь здесь. В том числе и вопрос, зачем мы столь настойчиво пригласили вас в наше уютное жилище.
Диомеда не выдержала и громко фыркнула:
— Настойчиво пригласили? Да вы нас похитили! И ограбили! О каком сотрудничестве может идти речь после такого?!
Наши собеседники синхронно поморщились и переглянулись, после чего Фандаг нехотя выдавил из себя:
— Мы приносим… извинения за этот досадный инцидент. Ланс на тот момент был в свободном поиске, не имея связи со мной, а потому действовал по своему усмотрению. Если бы на вас наткнулся я, то вначале постарался бы решить это дело иным способом.
«А если бы не получилось по-доброму, то уже тогда перешёл бы к похищению». Вслух эту фразу никто не озвучил, но продолжение напрашивалось само собой. Ланс, тем временем, воспользовавшись паузой, подхватил нить разговора:
— Я также прошу прощения за мои резкие действия. Я откровенно плох в переговорах и у меня были обоснованные сомнения, что я смог бы заманить вас сюда обманом. Увы, сказать
