— Должен признаться, что вы меня сбили с толку, но Йенпредупреждал меня обо всем, и, казалось, я его понял, — кивнул он, невыпуская ее руку.
— Правда? А я должна признаться, что не поняла, —вымолвила она.
Никто из них не услышал, как вошел Йен, но его слованаполнили комнату ледяным холодом:
— Я надеюсь, что вы нам все объясните. Уверен, что у всехбудет повод посмеяться.
Бьянка пытливо всматривалась в его лицо. Тот человек,которого она любила, которому так стремилась доказать свою невиновность, исчезнавсегда.
— Мое намерение, милорд, заключалось в том, чтобынапугать убийцу возможностью разоблачения, — смело ответила Бьянка.
— Убийцу? — удивленно переспросил Криспин.
— Отличная идея, — перебил его Йен. — А вы неподумали о том, что это разоблачение может стоить кому-нибудь жизни? Например,вам?
— Должна признаться, не подумала. Теперь я вижу, какошибалась.
— Ошибались?! — обрушился на нее Йен в тоне,достойном Вальдо Вальдоне. — Вы считаете ошибкой то, что едва не лишилисьжизни?
— Разве у меня был выбор? — ответилаБьянка. — Как иначе я могла доказать вам свою невиновность? Вы же самисказали, что не поверите мне, если я не найду настоящего убийцу. Вы не оставилимне иного выхода.
— Она — убийца? — Криспин недоуменно перевелвзгляд с нее на брата.
— Вы осмеливаетесь обвинять меня в том, что случилосьсегодня? — не обращая внимания на реплику брата, спросил Йен, и его губыстали еще тоньше.
— Это не идет ни в какое сравнение с тем, какомуподозрению подвергли меня вы. — Бьянка побледнела от ярости. — Неудивлюсь, если вы решили использовать сегодняшний случай в качестве еще одногодоказательства моей вины. Не сомневаюсь, что именно вы приказали стрелять вменя.
— Я не имею ничего против вас, синьорина Сальва, —сухо отозвался Йен и вышел из комнаты.
Он направился прямиком в библиотеку, нуждаясь в выпивке и водиночестве. Он злился на Бьянку за ее идиотский план и на себя за то, чтовынудил ее к опасным действиям. Разве она может быть убийцей? Он давно ужерешил, что это не так, но сейчас не мог вспомнить, почему именно пришел ктакому выводу. Все улики были против нее. И потом, она сама не отвергала такойвозможности. Йен сидел в кресле неподвижно, тупо глядя в пространство. В такомсостоянии его нашел слуга, сообщивший последние новости.
Бьянка Сальва, незамужняя благородная синьорина, анонимнообвиняется в убийстве куртизанки Изабеллы Беллоккьо. Ей надлежит явиться в судна следующий день к девяти утра. Там она сможет попробовать защититься. Толькородственники и нареченный супруг имеют право подать прошение о помиловании. Впротивном случае ей грозит смертный приговор.
Всего за одну ночь Изабелла Беллоккьо превратилась извеликосветской куртизанки в вызывающую сочувствие жертву женской ревности.Прежде чем часы на башне Сан-Марко пробили девять, анфилада перед судейскойпалатой была забита зеваками, хотя для того, чтобы попасть туда, приходилосьпреодолевать грязную лужу глубиной по щиколотку. Дворец дожей, где былисосредоточены все ветви городской власти, обеспечивающей населению порядок иблагополучие, был построен в самой низкой части города. Поэтому во время теплыхзим, когда лил непрекращающийся сильный дождь, первый этаж здания превращалсясначала в грязную лужу, а потом и в озеро. Однако никакие физические иморальные страдания не могли удержать любопытных от возможности своими глазамиувидеть молодую, красивую, богатую женщину благородного звания, получающую позаслугам за злодеяние. Обвинение было зачитано Бьянке прямо в постели, истражник оставался с ней рядом всю ночь, чтобы препятствовать возможномупобегу. Ему, вероятно, приказали не спать, поэтому он все время наигрывал нафлейте, и эти звуки очень напоминали похоронную музыку.
Бьянка со всей тщательностью оделась, несмотря на боль вплече. Она понимала: от того, как она будет выглядеть, зависит ее судьба. Натрех судей, которые будут слушать дело, ее вид окажет большее влияние, нежелифакты. Кивок, улыбка, движение, усмешка — любого жеста будет достаточно, чтобывынести приговор.
Услышав обвинение, она поняла, в какую ловушку попалась, идогадалась, что только один человек может со всем основанием обвинить ее, итолько его мнение было важно для нее. Если Йен решил, что она виновна, и подална нее в суд, то будущее для нее ничего не значило. Невиновность или винасущественны одинаково, потому что означают жизнь без него, а если так, то ибеспокоиться не из-за чего.
Когда она сообщила Роберто и Франческо, что не нуждается взащите, они оба пришли в неистовство. Они пытались убедить ее изменить своемнение, но она была непреклонна. Хотя она не вняла их уговорам по поводузащиты, ей пришлось смириться с гардеробом, который они ей подобрали. Осознав,что ее наряд должен будет выполнять функцию защиты, Роберто и Франческо провелиночь в жарком споре. Платье, которое они наконец выбрали, было из темногобургундского шелка с кремовыми кружевами по рукавам, украшенным жемчужинами.Платье должно было олицетворять элегантность и доброжелательность,соответствующие сложности ситуации.
То, как тон платья соответствовал оттенку ее кожи, сталоосновным предметом разговоров, когда Бьянка в сопровождении стража прибыла воДворец дожей. В стороне от остальных зрителей стояли куртизанки и проститутки.Такого, что произошло потом, эти стены не видели с момента постройки дворца.Дамы полусвета бросились к Бьянке, чтобы только коснуться ее одежды, и в ихдушевном порыве не было злонамеренности. Женщина в платье, сшитом из гобеленастоимостью семьсот дукатов, как гласила молва, выступила вперед и расцеловалаее в обе щеки.
— Мы молимся за тебя, дорогая, — вымолвила Туллияхриплым от волнения голосом. — Мы знаем, что ты не совершала этогозлодейства. Мы сделаем для тебя все, что в наших силах.
Все неудачи, трудности, физические недомогания, черезкоторые пришлось пройти Бьянке, потускнели перед этим простым жестомсолидарности, выказанным женщинами, которым следовало бы ненавидеть ее.
Что за ерунда считать свою жизнь без Йена не стоящей нигроша?! Тем более что речь идет о человеке, который, невзирая ни на что, готовдумать о ней худшее. Она не позволит себе наплевать на свою жизнь из-за того,кто не в состоянии понять ее. Она просто так не сдастся.
— Спасибо, — со слезами благодарности на глазахответила Бьянка Туллии. — Ты представить себе не можешь, что для менязначат твои слова. Когда-нибудь, если мне удастся покинуть это место, ярасскажу тебе. — Бьянка хотела бы сказать больше, но у нее не быловозможности. Стражники по обеим сторонам от нее вынуждали двигаться вперед.Судьи были готовы занять свои места. До начала суда оставались считанныесекунды.
Для высокочтимых судей уже приготовили стулья с высокимиспинками, которые выставили вдоль стены. Оказавшись в огромном мрачном зале,Бьянка огляделась. Скамьи темного дерева занимали люди, чьи лица были ейзнакомы. Неожиданным для нее стало лишь присутствие тети Анатры, которуюподдерживали с обеих сторон сын Анджело и муж Гвиельмо. Анатра смотрела наБьянку во все глаза, словно каждой клеткой тела ощущала, как на доброе имясемьи Грифалькони выливаются потоки грязи. Анджело, казавшийся особенновозбужденным, что объяснялось юным возрастом, впитывал эмоции своей матери,Гвиельмо же, главу семьи, одолевала зевота.
