вздохнул и покачал головой:
— Нет, не прогоняю. Ни тебя, ни её. Ничего ты не поняла!… Говорю же — вы обе мне нравитесь. Просто подсказываю тебе выход. Если не в состоянии воспринимать меня таким, какой я есть, не в состоянии справиться со своей ревностью, просто уйди и забудь. Ей я тоже самое скажу, когда мы с ней станем разговаривать.
— А вы не разговариваете?
— Не-а… За вчерашнее я наказал её одним днём молчания, а она меня двумя. Так что сегодня мы с ней не разговариваем, потому что оба наказаны, а завтра не будем разговаривать, потому что она меня наказала.
И тут ей в голову стукнуло.
— Слушай, а давайте втроём соберёмся и поговорим? Я хотела тебя в воскресенье на дачу пригласить, а сейчас думаю, что мы могли бы туда втроём съездить. Точнее, вчетвером. Мама мне наверняка ещё брата на шею навяжет.
— А сколько ему?
— Скоро двенадцать. Он на лыжах кататься будет, у нас там горка неподалёку имеется, а мы сможем поговорить. Мясо для шашлыков я достану. Как ты?
— А что? Я не против. Только Катю ты сама будешь приглашать!
— Приглашу. Это из-за того, что вы не разговариваете?
— Угу, из-за этого. А ещё из-за того, что твоё приглашение в её глазах будет выглядеть шагом навстречу. Это позволит вам быстрее понять друг друга. Без этого всё равно никак не обойтись…
Глава 35. На даче
15 ноября 1971 г.
Катя согласилась. Сашка стоял рядом с нею и молчал. Она только взглянула на него, когда Лида задала вопрос о даче, а он молча кивнул. Они с ней даже руки пожали. Лида первая протянула руку, а Катя ответила. Даже не стала предварительно на Сашку смотреть.
Пока ехали на электричке, познакомились. Собственно, знакомиться нужно было только Сашке и Кате с Серёжкой. Серёжа посматривал на Сашку, а потом не выдержал и подсел к ним двоим. Говорит:
— Я думал ты какой-нибудь сутулый очкарик, а ты вроде нормальный парень. На лыжах умеешь кататься?
— Я из Магадана!
— Ну и что? У вас там что, все умеют на лыжах стоять?
— Угу, почти все. Кроме самых маленьких, конечно. У нас там снега побольше вашего будет. На работу и в школу на лыжах бегаем. Кроме весны и осени, разумеется. Весной и осенью на лодках и катерах плаваем. Я, например, до школы всегда на лодке добирался. От нашего дома до неё рукой подать.
— А почему на лодках?
— Воды на улицах очень много. Не вплавь же? Я попробовал как-то раз. Нет, холодно очень! И тетрадки с учебниками намочить можно…
— А, понятно…
— А почему ты подумал, что я очкарик да ещё и сутулый?
— Не знаю… Мамка сказала, что ты уже в институте учишься, хотя тебе всего шестнадцать. Вот я и подумал, что ты какой-нибудь сутулый очкарик. Они с тётей Зиной вечно пытаются Лидку за какого-нибудь очкарика пристроить.
— Серёжка! — возмутилась она.
— А что? Скажешь неправда? Сама жаловалась!
— Ты в восьмом учишься? — сменил тему Сашка.
— Нет, в седьмом. Слушай, а как ты умудрился так быстро школу закончить? Научи, а? Я бы тоже с удовольствием.
— Надоело?
— Ещё бы! Тошнит уже!
— Как я тебя научу? Я вынужден был восьмой класс пропустить. Сидел дома, от скуки листал учебники, а тут тётя Марина и говорит: «Ты так совсем заплесневеешь! Давай-ка я договорюсь, чтобы ты начал экстерном экзамены давать!» Ну и договорилась. До Нового Года сдал экзамены за восьмой и частично за девятый. А к лету и остальное добил. Думал отдохнуть годик — другой, а она опять за старое. Заплесневеешь мол. Иди-ка ты в институт поступать. Я договорюсь.
— А, понятно. У тебя память хорошая?
— Да, вполне приличная. Я только на ней и выкарабкался.
— А у меня в башке ничего не держится… — огорчённо вздохнул Серёга.
— Могу помочь.
— Как? Стихи учить? — рассмеялся он. — Я пробовал. Ни хрена не помогает!
— Серёжка! — прошипела Лида и показала брату кулак. — Следи за речью!
Сашка рассмеялся:
— Не, стихи учить мне тоже не помогало! Я для себя другой способ придумал. Научить не смогу, но расшевелить твою соображаловку вполне в состоянии.
— Давай! А как?
— Садись напротив меня и давай мне руки. Только варежки сними.
Серёжка моментально перепрыгнул на прежнее место рядом с сестрой, скинул на сиденье толстые, меховые рукавицы и протянул руки. Это были нормальные руки двенадцатилетнего пацана. Царапины, ссадины и цыпки.
Сашка продвинулся на край сиденья. То же самое проделал и Серёжка. Они взялись за руки, и Сашка сказал:
— Чтобы ты понял, что это не шутка, ответь мне на один вопрос.
— Какой?
— Ну, например, вспомни, как доказывается теорема Пифагора?
— Э-э-э…. — поднял глаза к потолку вагона Серёжка. — там, по-моему, нужно квадраты на каждой стороне треугольника нарисовать… — неуверенно начал он. Подумал ещё немного и закончил, — Зачем-то…
— Угу. Дальше?
— Дальше? — он попытался вспомнить, но быстро сдался. — Не, дальше не помню.
Сашка кивнул.
— Ладно, поехали! Смотри мне в глаза и думай о моих руках! Неважно что! Понял?
— Ага! Давай! Я готов!
Они сидели взявшись за руки минут десять. Девушки поглядывали на них, но молчали. Лида глядела с усмешкой, а Катя серьёзно. Она, казалось, догадывалась о том, что происходит.
Наконец, Сашка тряхнул руками, высвобождаясь. Он отсел на сиденье поглубже и выдохнул. Серёжка почесал лоб, поёрзал на сиденье, тоже устраиваясь поудобнее и как ни в чём не бывало спросил:
— Ну и что дальше?
— Ничего. Расскажи нам, как бы ты стал доказывать теорему Пифагора.
Серёжка автоматически поднял глаза к потолку, но тут же опустил их. Его губы растянулись в широкой улыбке.
— Ну ни хрена себе! Я вспомнил! Вот это да! Как ты это сделал?!
— А ты не понял?
Вместо ответа Серёжка помотал головой.
— Небольшое внушение. Я освежил твою память. Ты всё это и без того знал, но просто забыл. Задвинул эти знания на периферию сознания. Сейчас они снова пригодны для активного использования. Только учти — не будешь пользоваться ими, они опять соскользнут на периферию! Так что не ленись перечитывать старые учебники. Понял?
— Ага! — он никак не мог перестать улыбаться во весь рот.
— Только помалкивай об этом, — усмехнулся Сашка. — И не таскай ко мне своих друзей и подруг. Пошлю сразу! Далеко и в грубой форме! Понял?
— Понял! — он расхохотался. Рассмеялись и девушки.
* * *
Интересный разговор состоялся между ними, когда они оказались на горке. Добравшись до дачи, мальчишки первым делом натаскали дров и растопили печку.
