прекрасно понимала Жукова.
Нельзя жить там, где Павел чувствовал себя на собственной территории.
Напряжение висело в воздухе.
Она широко открыла дверь спальни.
– Заходи, предлагай.
Нина скользнула взглядом по мощным рукам Жукова с побелевшими косточками сжатых пальцев. День «икс», для выяснений первенства мужчин на кулаках, с каждым днём приближался.
Она показательно-ласково попросила:
– Присоединяйся к беседе через пять минут. – И шагнула в глубину комнаты.
Глава 17
Стас с трудом переваривал то, что слышал от хирурга, рассматривающего лицо.
– Удивительно. Первый раз в своей практике вижу, чтоб шрамы не убирали, а наносили.
Блондин сомкнул веки, открыв после вопроса.
– Говорите, что на яхте в море их получили?
Он проглотил комок, чтоб ответить.
– Это то, что сказали мне, когда вышел из комы.
Карие глаза немолодого доктора светились теплом и сочувствием.
– Вас обманули. Лицо было изуродовано намеренно.
Стас качал головой не соглашаясь.
– Этого не может быть!– Всё, что знал о том времени, переворачивалось с ног на голову и признать правду, значит поставить крест на Марианне. Отчаяние с сочувствием в больших чёрных глазах. Мази, с величайшей осторожностью втираемые в бордовый рубец, чтоб убрать его яркость. Забота в каждом мелочи, в любой мелочи. Она ночевала в его палате, до момента, когда медицинский автомобиль увёз их из клиники. Перелёт домой на чартере с медсестрой на борту. И ни разу никто не намекнул…
Он сглотнул слюну. А что ему собственно объяснили о том как нашли? Смутно, рассказ от партнёра жены. Что помнил сам? Лицо Марианны, склонённое над ним, когда обнаружили выброшенную на рифы яхту. Секунды… и полный провал в памяти.
– Неужели вас не удивило, что не задет ни один нерв?
– Я не думал над этим. – Отвечал спортсмен жёстко, даже грубо.
Доктор с удивлением пожал плечами.
– Но это настолько очевидно.
– Вам, но не мне. – Он боялся сорваться, встать с кресла и уйти, чтоб не слушать приговор воспоминаниям об испанке.
– Любая консультация у хирурга, и вам сказали бы то же самое.
Врачи осматривали Жукова и не раз в клинике, где всегда лечилась семья Луны.
– Не говорили…
Мужчина продолжал удивляться.
– Если только все были заодно, а вы необходимы именно в таком виде.
Нужен обезображенным?
Стас простонал, раздавленный неоспоримой очевидностью. Сразу отпадали ненужные вопросы с ответами о небольших несовпадениях во внешности. Резкой смене привычек на нервной почве. Забыл прошлое вместе с языком Родины, помнил тот, на каком говорил дома с родителем.
Так удобно для объяснения посторонним настороженности Эмануэля в первые дни: малыш помнил запах родного отца и мелочи в их отношениях. Слова мальчика:
«Папа стал другим»…
– Мне сказали, что это последствия аварии. Много позже я сам вспомнил про яхту.
Глаза врача выражали сочувствие.
– Амнезия?
Жуков кивнул.
– Шрам появился после?
Блондин напрягал память. К расплывчатому лицу Марианны добавился вопрос на русском:
– Вы можете говорить? Как вас зовут?
И ответ его, ничего не соображающего, напуганного до жути реальностью
– Я не знаю…– А следом вопрос уже от него.– Кто я?
Он точно не хватался за израненное лицо. Не было крови вокруг. Укол в плечо на фоне головной боли показался укусом комара, и полная темнота через пару секунд. Второй раз он очнулся в клинике в Швейцарии.
– Да.– Ответил он враз охрипшим голосом.
– А для чего могли вам его сделать?
Стас скривился, не желая углубляться в подробности. Только не здесь и не сейчас.
Он взглянул на изумлённое, чуть обалдевшее лицо Юльки, присутствующей в смотровой.
И с раздражением ответил:
– Вы уже объяснили всё сами. Так было нужно тем, кто выдумал про аварию, в которую якобы я попал.
А в мыслях, что не он, а Андрей Соло. Наркоман, неисправимый бабник на последней стадии рака.
И тут же придавили сомнения: а так ли случайно он налетел на риф? Но события за полчаса или час до того, как очнулся после удара, по–прежнему оставались чёрным пятном.
Юлька с ужасом слушала то, что говорил знакомый ей врач. Им с Ниной и в голову не приходила, что спортсмена обезобразили намеренно. Не понадобился гипноз для выяснения причин катастрофы. Шрам сам рассказал правду о подлости испанки.
Жуков менялся на глазах. Раздражение уступило место растерянности. Взгляд становился мягче, смывая постоянную настороженность в ожидании подвоха.
В мире первой жены никто никогда не врал. Сплошным обманом была наркотическая вселенная самозванки.
«Н– и– н– а!» Крик совести заставил вздрогнуть блондина, сердце ухнуло вниз, кровь ударила в голову. Ладони сжали виски, пытаясь унять молотом бьющийся пульс. Как же он виноват перед ней! Сколько пришлось ей от него вынести. Сумеет ли простить и забыть или возненавидит, как Светличного…
От врача не скрылось состояние пациента. Он предложил то, о чём изначально просила Бероева, совершенно уверенный, что блондину это необходимо.
– Считаю – вам стоит пройти полное обследование. Мало ли, что ещё от вас утаили.
Стас ответил мгновенно.
– Согласен.
Хирург оглянулся на Юльку. Напрасно та утверждала, что потребуются навороченные медицинские термины и дар убеждения. Всё оказалось намного проще.
– Вот и славно.– Он направился к выходу, произнося на ходу: – Сейчас пришлю медсестру. Она покажет палату, а я назначу ещё две–три необходимые процедуры. Займёмся вами прямо сейчас.
– Прикинь, эта сука исполосовала ему лицо!
Блондинка кипела гневом. Она залпом осушила бокал вина, отвечая на немой вопрос в серых глазах.
– Жажда замучила.
Нина с трудом переваривала новости из клиники. В районе груди тянуло. Стас из обвиняемого в предательстве становился жертвой совершенно не безудержной любви испанки, как он считал. Она отвечала на автомате, мыслями находясь рядом с мужем в коридоре огромного офиса в Мехико.
– Справедливости ради, уродовала Жукова не она лично.
– Но по её приказу!– Юлька поймала осуждающий взгляд пожилой пары за столиком напротив и снизила тон.– Вот тварь, чтоб не гулял, наверное. Видно первый муж хорошие рога наставлял знойной красотке.
– Он был наркоман.
Блондинка махнула рукой, хохотнув над картиной, что встала перед глазами.
– Тем более. Наширяются и трахают всё, что шевелится рядом, без разбора пола и возраста.
– На наркоту Стаса не подсадила и то спасибо. Хотя он сам говорил, что не так давно спрыгнул с обезболивающих,– Нина нахмурилась.– А чем обезболивался, что-то я не спросила…
Юлька уставилась на подругу.
–
