Женщина облегченно перевела дыхание всего на секунду и снова насела на Рину. Из-за своей неприязни мама Торэ-Ина упорно игнорировала волю Энэрвы.
— И вы обещаете, что эта так останется?
— Нет! — решительно ответила девушка. — Такого я обещать не могу.
— Но почему? Почему вы не можете отпустить его?! — взвилась женщина и поднялась на ноги.
— Для этого, мама, — в гостиную вошел Торэ-Ин, и выражение его лица отнюдь не было добрым и приветливым, — нужно обоюдное решение. А я никогда не отпущу Рину.
В доказательство своих слов генерал встал рядом с девушкой и крепко прижал ее к себе. Глаза его умаслились, стоило вспомнить последние слова девушки. Мама как всегда все испортила.
— Ты сошел с ума, сын мой! Об этом уже свидетельствуют твои зрачки.
— Тайри-Ану, спокойнее, — Иро-Иту осторожно поймал руку жены.
— Нет! — взвизгнула женщина и, ткнув пальцем в сторону девушки, истерично добавила: — Это недостойное…
— Мама! — резко рявкнул Торэ-Ин и закрыл глаза, прилагая усилия, чтобы не сорваться на мать; заскрипели зубы, когда он сжал челюсть.
Ох, как же чесался у Рины язык сказать то, что может причинить родительнице генерала боль. Но еще больнее видеть му́ку на лице Торэ-Ина. Его мама, вероятно, не конца понимала, как своими словами отнимает у сына надежду и силы.
— Недостойное во всех смыслах существо никогда не станет частью нашей семьи! — Побагровев, продолжала леди Леорса с воодушевлением; казалось, ее аура могла сжечь все, до чего бы ни коснулась.
— Леди Леорса! — грозно нахмурился Иро-Иту. — Хватит!
— Как говорят у нас на Земле, и я склонна с этим согласиться, как бы это ни было прискорбно, — ничего не выражающим голосом начала Рина, — обижая избранницу сына, мать не только упускает возможность обрести в ее лице дочь, но и рискует сына своего потерять.
Тайри-Ану ошарашенно застыла, с трудом осмысливая сказанное девушкой. Лицо Иро-Иту стало как нельзя серьезным, мужчина даже задумчиво потер свой подбородок.
— Перспектива — так себе, согласись, Тайри-Ану, — тихо сказал он. — Рина в этом права.
— И все равно, я не позволю ей ступить в место, где весь на род черпал силы! И совершения там обряда, Торэ-Ин, я не допущу, — прошипела она.
Обидно. Рина, закусила губу, сдерживая обжигающие предательские слезы. Сильная рука Торэ-Ина, вжавшаяся в ее талию, придала ей неожиданной уверенности.
— А этого и не потребуется, — с трудом улыбнулся генерал, ощущая, как тепло разливается в груди от осознания, что Рина не отступила перед агрессивным натиском его матери.
— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросил отец.
Ну почему он даже родителям обязан что-то доказывать? Потом перед их изумленными взорами Торэ-Ин оголил свое запястье и запястье Рины, гордо демонстрируя переплетения сверкающих браслетов. Мама пристыженно умолкла, отец наградил сына довольной улыбкой! На подсознательном уровне Торэ-Ин ощущал поддержку отца, но разговор с матерью отнимал у него и без того ограниченный перед приступом запас сил. Мама самым непостижимым образом умела истощать его. Подавив очередную волну дурноты, Торэ-Ин сжал зубы — слишком трудно в этот раз начинался приступ. Рядом вздрогнула Рина. Да, сейчас и еще некоторое время он будет опасен для нее.
Иро-Иту подхватил локоток жены и сказал:
— Теперь понятно. Думаю, дорогая, нам пора. Здесь уже все решено и сказано.
Женщина фыркнула, не считая себя побежденной, и величественно проплыла мимо сына и его избранной. Створки двери скрыли ее прямую спину. Иро-Иту перед тем как покинуть дом на секунду задержался около Рины и хмыкнул, заметив, как сын дернулся закрыть девушку собой. Старший из рода взял ладонь Рины в обе свои и задумался.
— Простите, мне жаль, — тихо пробормотала девушка.
— Это вы простите, — улыбнулся мужчина, отпустил ладонь ее и положил свою руку на плечо сыну. — Твоей матери нужно время, Торэ-Ин.
Торэ-Ин ответил вымученной улыбкой и совершил тот же жест.
— До встречи, сын мой. До встречи, Рина.
— Пока, отец.
Как бы ни храбрился генерал, Рина вновь ощутила это — холод и полную изоляцию. Желание Торэ-Ина отгородиться от мира и запаковаться в ледяную броню. Его энергетика менялась каждую секунду: теплая, привычная Рине, превращалась в обжигающе морозную, наливающуюся свинцовой тяжестью, временами становилась темной и вызывала неподдельный страх. Страх за сознание и сердце ее генерала.
В гостиную бесшумно прошмыгнула Диза, чтобы убрать поднос. Генерал, не глядя на Рину, отошел не несколько шагов и совершенно чужим голосом озвучил то ли приказ, то ли просьбу:
— Диза, проследи, чтобы будущая леди Леорса не ощущала себя одиноко в ближайшие дни. Прошу не тревожить меня.
— А мне, значит, в лицо слабо сказать? — с нотками злобы цыкнула девушка, поджав губы. Его недоверие больно задевало.
— Прости, так будет лучше, — едва слышно произнес генерал и быстро взлетел по лестнице.
«День не задался с самого утра», — хмуро подумала Рина и подошла к окну. Прислонилась плечом к стене и наблюдала, как сиреневые сумерки опустились на владения генерала.
— Чего-нибудь желаете? — осторожно спросила Диза.
— Когда, говоришь, генерал просит воды? — сузив глаза до щелок, спросила Рина.
— Обычно за полночь, — сорвалось с губ женщины. — Вам действительно лучше не беспокоить его.
— Даже не собиралась, — резко отозвалась девушка и отправилась к себе в комнату.
Долго стояла под горячим душем, пытаясь выгнать холод, сковавший ее тело и разум. Генералу было плохо. Совсем плохо. Его сознание проваливалось в зыбкую черноту, мышцы скручивало судорогой. Коснувшись своим даром Торэ-Ина, она опять услышала треск. Словно лопались нити того самого Древа, которое она увидела при их первом поцелуе. Родовое Древо Жизни. То ли растение дивное, то ли живой организм, через который происходил обмен энергиями, пополнение запасов силы аж всей звездной системы. То еще бремя ответственности.
Выбравшись из душа, Рина быстренько обсушилась, натянула майку и спортивный костюм. Сунув ноги в полукеды, она расчесала волосы и тряхнула ими. Вышла из комнаты и отправилась на кухню, где хозяйничала Диза. Увидев девушку, та воззрилась на нее с выражением полного замешательства, но спросить что-либо не решилась.
Рина, подобно коршуну, следила за Дизой на протяжении всего остатка этого трудного дня, чем напрягала несчастную. Та старательно изображала занятость и бурную деятельность. И когда часы отобразили время далеко за час ночи, панель у двери засветилась, издав звуковой сигнал.
— Ой, — выдохнула Диза, наполнив узкий кувшин водой, поставила его и стакан на поднос.
Девушка провела по своим губам пальцами и последовала за Дизой, которая то и дело оглядывалась. У двери генерала женщина застыла и принялась переминаться с ноги на ногу, явно нервничая в присутствии землянки и не понимая, что она задумала. Всем попадет, если кто-либо ослушается приказа генерала.
