Торэ-Ин обнял плечи Рины и притянул ее к себе. Уткнулся носом в шелковистые волосы и вдохнул родной пьянящий аромат.
— Что? — спросила она, поднимая на него глаза.
— Ничего, — протянул он, не удержавшись от улыбки.
Никогда бы не подумал, что рядом с женщиной возможен такой душевный комфорт, но с Риной, оказывается, может быть все. Даже самое невозможное — у него до сих пор приятные мурашки бежали по коже, стоило вспомнить отцом какого семейства он стал. Рина подарила ему троих — Великая Энэрва, троих! — сыновей и носила под сердцем их четвертого ребенка. И все это вопреки убеждению, что в семьях такого значения, как род Леорса, может быть рожден только один ребенок. Эта чудесная земная женщина принадлежала только ему, и осознание этого грело генерала. Она отдавалась ему всей душой и телом, делилась с ним женской мудростью и оставалась для него бездонным колодцем любви и счастья.
И когда Иро-Иту и Тайри-Ану гордо вышагивали по улицам Тэфрии и Тэфрина, держа за руки своих пятилетних внуков, демонстрируя всем, что никакой их род не проклятый, а даже совсем наоборот — благословленный Великой Энэрвой, Торэ-Ин понимал — жизнь удалась. Чувствуя небывалый подъем сил, ему хотелось дарить окружающему пространству и всем, кто в нем обитал, свои самые позитивные эмоции.
Они вошли в беседку, где на плетеной мебели, утопая в мягких подушках, сидело все их семейство. На круглом столе были расставлены блюда с заманчивыми закусками, ароматной румяной сдобой, пузатый чайник и чашки с чаем. Глаза генерала умаслились: оказывается, весьма приятно собираться вот так всей семьей и за чашкой чая говорить о самом важном. Торэ-Ин обвел всех взглядом. Тайри-Ану пыталась внушить двум проказливым близнецам суть бытия, но Ияр-Кана и Омид-Фера больше интересовали сильные руки Иро-Иту, которыми он легко поднимал их обоих. Лидия с Сао-Ирсом возилась с третьим полуторагодовалым малышом Айдан-Миром. Древо Жизни их рода стало невероятно мощным, получив дополнительно три ниточки, три корешка, три веточки. Эту неиссякаемую силу ощущали буквально все. Теперь ничто и никто был не в силах разорвать прочную связь между Высшим разумом и тэфрийцами, ибо будущих хранителей древнего знания было уже трое.
Торэ-Ин подавил смешок, вспоминая, как его родители поначалу не могли отлипнуть от двух совершенно одинаковых мальчиков, считая такое явление чудом — не меньше. И не обращали внимания на веселое подтрунивание Лидии. По мере того, как они подрастали, различать их научились не сразу. Кто есть кто знала только Рина, Торэ-Ин и ее мама. Его родители долго допытывались, как же понять кто старший, кто младший, если они идентичны. Тогда Рина предложила понаблюдать за такими с виду одинаковыми малышами. С удивлением и азартом Тайри-Ану и Иро-Иту последовали ее совету. И да, старший Ияр-Кан почти никогда не сводил светлых бровок в одну линию, зато младший Омид-Фер постоянно думал какие-то свои думы. В то время, как Ияр-Кан капризничал, Омид-Фер показывал завидное терпение. Третий сын Айдан-Мир вообще был загадкой. Он вобрал в себя черты лица отца и матери и был похож на обоих одновременно. Унаследовав от Торэ-Ина, как и старшие братья, фиолетовый цвет глаз, он оказался жгучим брюнетом, как Рина.
— Капитан Янг вскоре станет отцом, а Диза — матерью, — сообщила Рина, опускаясь в двухместный диванчик.
— Земляне настойчивы, как оказывается. И не отступают, — улыбнулся по-доброму Иро-Иту.
— Чрезвычайно настойчивы, если дело касается их интересов, — с долей укоризны сказал Сао-Ирс, покосившись на Лидию.
— Это хорошая новость, — сказала та, никак не отреагировав на замечание наставника генерала и внимательно всматриваясь в дочь. — У вас на этот раз, милая, будет девочка.
Торэ-Ин восторженно положил большие теплые ладони на аккуратный живот Рины.
— Неужели? Это было бы замечательно, — пропел он.
— С чего ты это взяла, Лидия? — яростно взвился Сао-Ирс.
— Не обижайся, Катюша, ты подурнела, — сказала Лидия.
— И что? — запыхтел Сао-Ирс.
Глядя, как расцветал его наставник в обществе Лидии, Торэ-Ин вспомнил холодный и нелюдимый некогда Арнас. Спустя некоторое время эту планету было не узнать. И как бы раньше Сао-Ирс не недолюбливал место, отнявшее у него семью и надежду на будущее, развитие Арнаса было доверено именно ему. Под его строгим надзором и чуткой заботой Лидии Стриж, планета, так долго хранившая свои тайны, преобразилась. Восстановившиеся потоки энергии сделали свое дело. Кроме того, помогать осваивать Арнас, строить инфраструктуру, изучать технологии древних и развивать науку охотно откликнулись многие тэфрийцы, в том числе отверженные Энэрвой, и земляне. И вскоре на поверхности серо-желтой планеты раскинулись жилые корпуса, сверкали прозрачными крышами оранжереи и теплицы, засаженные цветущими растениями, овощами и фруктовыми деревьями. Только благодаря Лидии, Сао-Ирс сумел принять Арнас, с удовольствием проводя там большую часть времени, посвящая его увлекательной работе в обсерватории и не только. Совместные занятие отвлекали от мрачных мыслей, а общество одной сероглазой землянки излечило его сердце.
От размышлений генерала отвлекла Рина, весело усмехнувшаяся на какую-то дремучую примету.
— Говорят, дочь красоту матери забирает, — ответила она Сао-Ирсу, внутренне ощущая, что ей все равно, потому что в глазах своего вейнари она видела прежнее обожание.
— Мне тоже, — прошептал Торэ-Ин, мысленно соглашаясь с Риной. — И к вашему сведению, я совсем не против еще парочки малышей, не важно, кем они будут. Если честно, хочу, чтобы древо на моем и твоем, Рина, браслете дотянулось до самого изгиба локтя.
Лицо Рины вытянулось, и она наигранно простонала, скрыв лукаво блестящие глаза:
— Ты же как-то говорил, что более одно ребенка у вас не бывает.
— Ты с триумфом поломала это правило, милая. И я рад.
…И очень скоро над очаровательной зеленоглазой малышкой со светло-серебристыми волосами склонились пятеро: Лидия и ее уже супруг Сао-Ирс, Иро-Иту с Тайри-Ану и сам Торэ-Ин.
— Она прекрасна, — томно пели в один голос родители генерала.
— Малышка унаследовала дар матери, — загадочно поведала Лидия.
— Ты подарила мне еще одно чудо, моя любимая землянка, — улыбнулся Торэ-Ин.
Рина подняла к нему довольное от смущения и радости лицо, и он, заключив ее в крепкие объятия, наградил ее жарким поцелуем.
