И сказку ей пытался рассказать, и разговорить, потом уже спросил, отчаявшись: «Чего же ты хочешь⁈» Лет пять ей наверное было, не больше. «Пряничка хочу!» — ответила она тогда и вновь залилась слезами. Мне тогда около двенадцати было, а вот пряничков нигде не было. Я тот случай запомнил на всю оставшуюся жизнь, потом то наладилось, и пряники появились, и конфеты, и шоколадные батончики. А чувство бессилия, что не можешь дать маленькому ребенку какой-то сраный дешманский пряник, потому-что в магазинах нету ничего — всю жизнь потом подспудно преследовало. Я потом и племянникам никогда и ни в чем не мог отказать, потому что сразу сестренку вспоминал…
А здесь и сейчас — передо мной один из прямых виновников многочисленных бед и испытаний, выпавших на долю России. И что-то мне безошибочно подсказывает, что его то пряниками никто кормить не собирается. И пахнет от него, того — без всякого снисхождения лежал.
— Ну здравствуй, Нанатолий! — Руку словно судорогой свело, когда я шагнул к нему.
— Стой, на вот, держи! — Остановил меня командир и сунул в руки нож.
Я с недоумением посмотрел на лезвие в руке, растерялся и отступил назад.
— Как нож, зачем⁈ Нельзя так… — Пробормотал я в растерянности и разжал руку.
Клинок выпал на мох, а в глазах держащих связанного майора и полковника промелькнуло разочарование наполовину с презрением, что ли. Командир молнией наклонился, подхватив лезвие за рукоятку, обтер о штанину и сплюнул в сторону. Они что, подумали, что я пожалел вот это⁈
— Погодите, мужики, погодите! Я сам! Нельзя таких ножом и руками, я сейчас палку возьму!
Подходящая обгорелая жердь нашлась неподалеку от костровища и вот я уже возвращаюсь.
— Можно и развязать, и кляп вытащить! Ну, давай, сука, беги в Израиль! Чо, не помогают тебе твои нанотехнологии⁈ Нормально всё, ты просто в рынок не вписался!!!
Когда мужики оттащили меня от куска мяса, в которое превратился этот Анатолий (вот хоть убей, до сих пор не могу вспомнить отчество, но ведь и без него нашли, спасибо редкой фамилии, рыжей морде и матери еврейке, не ошиблись) Чубайс— он уже даже не хрипел, а лишь изредка сипло булькал, да мелко и в неровном ритме вздымалась грудная клетка, вернее то, что от неё осталось. Руки и ноги переломанные, вместо ребер бугры неровные под рубахой, сейчас отойдет…
— Берем и понесли! — Приказал Командир. — С бережка вон в окошко, сперва два трака от гусениц на ноги и всё. Андрюха, что ты, блядь, целку из себя корчишь⁈ Будто первый раз!
— Пацан ведь ещё… — Буркнул дядька, старательно не смотря на меня, отводя глаза. Вот ведь заело пластинку!
— Какой он тебе пацан, на, — усмехнулся Майор. — нормальный он мужик. Ты чего расслабился, не раскисай, здесь не душманы, а хуже! По тем хоть понятно, кто он, сразу видно, а эти среди нас ходят и не отличишь от нормального человека, на…
— Брюхо проткнуть надо, несколько раз! — Устало пошатываясь прохрипел я. — Чтоб не всплыл…
— А то! Проткнем! — Согласился Командир и прикрикнул на Андрея. — Берись! Нашел пацана…
Глава 23
Глава 23.
Только что проведенное (экзекуций мероприятие язык не поворачивается назвать) восстановление справедливости ничуть не мешает расположиться у костра и поесть. Командир снисходит до объяснения того, как им удалось заполучить гниду Анатолия в цепкие лапы — тот с кружком единомышленников как раз неподалеку отдыхал, здесь же, на карельском перешейке, в пансионате «Змеиная горка». Какой символизм, однако, где либералам ещё подобное сборище проводить.
Там ещё и Егор Гайдар присутствовал, я даже ложку отложил в сторону, услышав об этом:
— А давайте сожжем это кубло змеиное! Далеко отсюда⁈
— Сиди, Иван, ешь! — Успокоил меня Полковник. — Ишь ты, сжечь, в раж вошел… У нас бойцы этого то случайно взяли, больно удобно поблевать отошел к кустам у воды. Не надо их настораживать, тем более акции устрашения устраивать, будем наблюдать за основными фигурантами, а решать вопрос надо сразу и со всеми. Считай это подарком тебе, ну и наши бойцы потренировались, квалификацию подтвердили. А этого пусть ищут, пропал и пропал, утонул с перепоя и все дела…
Я напоминаю, что у только что покинувшего нас Чубайса осталась мать, которая работает в торговле, и вскоре эмигрирует в Израиль, предварительно изрядно нажившись там, где трудится. В общем, понятно откуда корни растут у Нанотолия к неистребимой тяге к чужой собственности. И братец у него остался, певец либеральных ценностей. Тоже тот ещё деятель, а по сути дела — вредитель и паразит. Командир достает блокнот, черкает там, роняя: «Эмигрирует с голой жопой, проследим! И за братом присмотрим!». Полковник достал бутыль, по всем признакам — коньяк, Андрей тут же торопливо предупредил:
— Ваньке не наливать! Были уже прецеденты, как водичку хлещет, чуть ли не стаканами!
Под заинтересованными взглядами собравшихся — дядька рассказал про тот инцидент, когда я перепутал свои гипотетические желания с возможностями подросткового организма, на потеху родственников. Полковник с сомнением протянул:
— Так уж и стаканами, взрослый то мужик не всякий стакан засадит. Лучше уж так, по писят грамм, чтоб не издеваться над собой.
— А вот тут вы не правы! — Это что за военные, которые прописных истин не знают, сейчас я им открою глаза! — Бывают дни, когда встаёшь с жуткого похмелья, особенно если не первый день мероприятие проходит. Голова раскалывается, внутри словно кусок холодца трясется и жить не хочется, бывало такое? Вот тут самое время собрать волю в кулак и через не могу засадить стакан водки! И закурить, пока куришь, мир на глазах из экрана черно-белого телевизора с помехами превращается в цветную картинку плазменной панели, с объемным и качественным звуком! Это как волшебство, только доступное каждому! А пару стопок, да ещё и коньяка, я выпью, наливайте! Хорошее дело сделали!
— Нихера у вас детство там, при капитализме… — С жалостью и изумлением протянул Полковник, но в железный стаканчик конька плеснул.
— За РВСН, на! — Предложил Майор. — Мы делаем мир чище, на!
Выпили, немного закусили, и так как первоначальный голод уже утолили — мужики обрушились на меня с расспросами, ну вот точь в точь, как Андрей
