жест в свой офис, где на полу и правда была тщательно и с любовью оклеенная коробка напечатанных брошюр, бланков, печати и вообще все оговоренные товары.
— А можно взвесить? — обратился я с несколько неожиданным вопросом к Канцлеру.
Тот равнодушно пожал плечами и достал механические продуктовые весы, положил коробку на товарную площадку, то есть на большую сторону, затем добавил гири на вторую площадку.
— Двенадцать килограмм, восемьсот сорок девять грамм. Габариты мерять? Это для почты? Я думал, будет курьерская доставка.
— Достаточно веса. Что там по смете, уложились или надо добавить?
— Ещё девяносто два рубля десять копеек, — Канцлер задумчиво крутил в руках пачку сигарет.
Я доплатил, он рассеянно отсчитал сдачу.
— Канцлер, не знаете, что там с экспертизой? Не в курсе случайно?
— Экспертиза? А Вы какого результата ждёте?
— Ну, гарантий, что документы пройдут проверку Вы не давали, но всё же они очень высокого качества.
— Высокого…. да… Ну, ждите. Всё будет нормально, Аркадий… Хотя.
— Что «хотя»?
— А будет премия, если пройдёт?
— Будет, — уверенно выдал я, многозначительно сдвинув брови.
— Ну, хорошо, тогда и закурю, — что-то решил для себя Канцлер и понёс пачку сигарет к своему бюро.
* * *
В Кустовом не было геодезической службы, во всякой случае такой, о которой я бы знал.
Поэтому нам оставалось только надеяться, что всё хорошо.
Навигации в степи нет, навигаторов в этом мире тоже не изобрели, но всё же я купил несколько самых подробных карт того региона. Там даже были отмечены «летняя стоянка кагана» и «зимняя стоянка кагана».
Зимняя была возле озера и каких-то гор.
Летняя — на изгибе мелководной реки.
Я купил консервов, соли, патронов на свой кольт, новенькую армейскую фляжку, и лёгкие походные ботинки.
Кроме подготовки к полёту, как к путешествию, мне пришлось побродить по рынку, чтобы купить Юбе несколько подарков, в том числе кожаный портфель, куда я положу деньги кочующего монарха.
На подготовку мы отвели два дня. Техника ладилась, смазывалась, заправлялась.
Салона, как впрочем и кабины, в смысле места, где сидит пилот, и он был бы защищён от потоков воздуха, в этом самолёте нет.
В документации оно было обозначено как «место пилота 1» и «место пилота 2». Эдакие гнёзда. Вообще модель типа кабриолет, наши головы торчат наружу, хотя и слегка защищены от потоков воздуха изогнутыми кусками прозрачного пластика.
Переднее под крылом, защищено от ветра и солнца. Заднее — менее комфортабельное. Сразу за ним находится открывающийся сбоку грузовой отсек. Грузить его я боялся, так что, кроме минимума продуктов и коробок с полезным грузом, там ничего не было, он оставался полупустым даже с учётом двенадцати полных канистр топлива.
Внутри конструкции были ремешки, которыми груз крепился, чтобы не болтался при полёте, так что я всё тщательно затянул.
Судебные процессы по фирме Грюнк и спору с фискальной службой застряли на экспертизе, дело Мещерякова отложено, документы по прииску подписаны, Тайлер вывозит мусор, попутно вынюхивая тайны графа. Словом, время на короткое пробное путешествие есть.
* * *
— Скажи, тебя зовут Фёдор? — спросил я у своего первого пилота.
— Так в паспорте написано, — уклончиво ответил он, однако и не опроверг.
— Как дядя Фёдор в мультфильме?
— Как в где? — не понял младший Иваныч. — Аркадий, зови меня Фёдор и не гневи душу. Ты готов?
— Вроде да.
Мы были одеты, собраны и всячески подготовлены к полёту, если к полёту в качестве второго пилота, когда твой «первый» обучался всего две недели, вообще можно быть готовым.
Зато Фёдор эти несколько дней не вылезал из-за штурвала и даже пробовал выполнять несложные пилотажные фигуры.
— Сходите в кусты, а то в небе захочется, а некуда… — наставительно погнал нас дядя Ваня.
Ветер дул в лицо и это мы ещё не взлетели. В очки ударился жук или ещё какая-то бумажка, я выругался, вытер рукой в перчатке стекляшку, которая стала слегка грязной.
— Проверка руля горизонта! Проверка руля высоты! Проверка корпуса, в порядке. Баки… полные. Датчик высоты… в порядке. Датчик горизонта… работает… Наверное. Аптечка на месте, сигнальный на месте, второй пилот… на месте?
— На месте! Пристёгнут
Это он шпарит по инструкции. У нас были написанные каллиграфическим почерком шпаргалки проверки перед полётом и ещё несколько бумажек. Написано совершенно не крестьянским почерком Дяди Вани, а приклеил их средний, каким-то термоядерным клеем, бумажки пропитались янтарным клеем и окаменели, насмерть приклеившись к пустым участкам панели.
Панели у нас были одинаковые, когда Фёдор двигал руль, он двигался и у меня. Это так же означало, что в критической ситуации мы должны закладывать виражи вместе. А вообще создатели предполагали заведомо две ситуации: пилот будет сидеть на одном из мест на выбор или один из пилотов по той или иной причине помрёт в полёте. Тогда второй посадит самолёт.
— От винта!
— Есть от винта! — Средний Иваныч резким движением крутанул винт, двигатель послушно завёлся, трехлопастной винт превратился в большую гудящую окружность.
Если пилот один, он сам кричит, сам дёргает, сам потом бежит карабкаться на крыло и в «гнездо пилота».
Двигатель полминуты привычно погудел, Фёдор отжал тормоз (он был только на передних колесах), тяга винта потянула нас вперёд, всё быстрее и быстрее.
Во время испытаний я поднимался в воздух всего два раза, так что и сейчас я не воспринимал взлёт, как само собой разумеющееся, для меня это был процесс волнительный, восторгающий и отбивающий печёнки на неровностях поля.
Ничего такого, что помешало бы взлёту, на поле не было, так что оно позволило нам разогнаться всё быстрее и быстрее, когда Фёдор резко двинул штурвалом, и машина взмыла, оторвав все три колеса разом, поднимаясь на всё большую высоту.
Согласно не очень достоверным показаниям приборов (они могли здорово врать в зависимости от атмосферного давления), мы поднялись на полтора километра. Дороги превратились в нитки, люди не были бы видны, если бы шастали по степи.
Теперь мы ориентировались по компасу. Их было два, в обоих «гнёздах», но компас в переднем гнезде пилота был дороже и точнее. Если у моего стрелка плясала, то Фёдор проложил очень точное, с точностью до пары градусов направление и всё, что он теперь делал, это держал этот курс и иногда насвистывал себе под нос.
Лицо и правда обдувало, так что хорошо, что я его намазал, в очках нихрена
